Она лишь второй день выбиралась на улицу.
– Госпожа Клара. Какая встреча.
– Господин Двейн. Нет, положительно, Упорядоченное слишком мало для нас обоих.
Маг засмеялся, потирая идеально выбритый подбородок.
– Помилуйте, госпожа Клара. По-моему, то, что вы здесь, – лучшее свидетельство того, что нам друг без друга не обойтись.
– Я вновь должна благодарить…
– На сей раз не меня, – перебил её чародей. – Но моего брата Скьёльда. Это он успел на помощь.
– Да, – зябко вздрогнула Клара. – Он успел. В последний момент…
Она вновь содрогнулась. Недвижная Зося, широко раскрывшиеся глаза маленькой драконицы… Нет, если бы с ней что-то случилось… что-то бы случилось…
– Не надо бояться, – мягко сказал Кор Двейн, осторожно взяв Клару под локоть, и она его не оттолкнула. – Хотите, покажу вам наш сад, госпожа Клара? Ручаюсь, вам понравится.
– Хочу, – откликнулась она, не слишком об этом задумываясь. Вид замершей, умиравшей Зоси по-прежнему заволакивал взоры и занимал все её мысли.
– Вот и отлично! – обрадовался маг. – Не грустите, госпожа. Бездны и тучи, только что закончил утешать во-он ту крылатую девушку на парапетах, неужто мне и с вами придётся заниматься тем же самым?
– Меня утешать не надо, господин Двейн.
– Не надо? Это радует. – Они медленно шли наискось через двор к главному донжону, за которым пряталось внутреннее кольцо стен и ещё один двор, обычно засыпанный песком. – Как ваша дочурка? Судя по всему, лучше – иначе вы бы от неё не отходили.
– Лучше, – кивнула Клара. – Господин Скьёльд только что отбыл. Он… – у Боевого Мага перехватило горло, – он совершил поистине небывалое.
– Только не хвалите его слишком сильно, а не то совсем зазнается, – с шутливым недовольством проворчал Кор Двейн. – Просто мой брат, так сказать, собаку съел на драконах. Я ему всегда напоминаю, что полностью-то это звучит как «собаку съел, а хвостом подавился», чтобы не очень нос задирал. Но дело знает, факт. Не зря на черепе драконов ему вытатуировали.
Напрашивался сам собой вопрос: «кто вытатуировал?», но Клара удержалась.
– В общем, – улыбнулся Кор Двейн, – я рад, что мы вновь смогли оказаться полезны вам, госпожа Клара. Времени с нашей последней встречи прошло не так уж много, но война, должен сказать вам со всей прямотой, разгорается куда быстрее, чем я полагал. Боюсь, госпожа Клара, выбор вам придётся совершать уже сейчас, даже если вы до сих пор всеми силами стараетесь его избегать.
– Господин Двейн… – вздохнула Клара. – Я до сих пор не разыскала мужа.
– Понимаю, госпожа Клара. Что ж, быть может, мы сможем помочь и тут? В третий раз, как в сказках? Три волшебных помощника, встречающихся главному герою?
Клара невольно улыбнулась.
– Господин Двейн…
– Наверх, госпожа Клара.
Вдоль крепостной стены вверх вела узкая каменная лестница. Ступени стёрлись от старости.
– Позаимствовал в одной додревней твердыне, – небрежно, тоном заправского коллекционера, демонстрирующего гостям редкостную диковинку, бросил волшебник.
– Она чем-то знаменита, господин Двейн?
– Госпожа Клара. – Волшебник вдруг остановился на нижней ступеньке. – Я понимаю, джентльмен не может первым предложить даме перейти на «ты». Но, быть может, мы с вами всё-таки отбросим это дурацкое «вы»? В конце концов, мы дрались плечом к плечу против общего врага. И наверняка нам придётся драться ещё. А? Что скажете?
Клара замялась. Волшебник, называвшийся Кором Двейном, был ей… антипатичен, скажем так. Слишком правильный. Слишком дружелюбный. Слишком расположенный.
И появляющийся в слишком нужное время. В слишком нужное, чтобы это было простым совпадением.
Но, с другой стороны, огромный дрот из серебристого металла, извлечённый из Зосиной раны, искуснейшим образом стянутые края пробитой чешуи и ровно бьющееся маленькое сердечко дочери, погружённой в волшебный сон, говорили сами за себя.
– Как будет угодно, Кор. Я не против.
– Отлично! – аж просиял тот. – Спасибо, Клара. Ну, идём, уже совсем немного. Осталось только подняться.
…Сад у господина Двейна был хорош, нечего сказать. Хотя и не без штампов и общих мест, как, например, висящая в воздухе безо всяких опор здоровенная скала, у которой из трещины низвергался пенистый водопад. Почему-то все без исключения маги и волшебники, кому приходило в голову устроить садик для собственного отдохновения, не обходились без подобного рода левитирующих скал. Впрочем, подумала про себя Клара, каждый из них же, наверное, считал, что первым пришёл к такой идее…
Из каменной чаши водопада брали начало три ручейка в каменистых извилистых руслах, образуя целую систему прудиков и прудов с плотинами и беседками в изящном эльфийском стиле, тонущими в густой тропической зелени. В траве мелькали янтарные спинки ящериц; в самом большом и глубоком пруду беззаботно плескались алые рыбки.
– Прошу сюда, – галантно указал Двейн.
На крошечном круглом столике, опиравшемся на единственную резную ножку, такую воздушную и невесомую, что казалось – вот-вот подломится, появились кувшин с бордовой жидкостью, пара бокалов и фрукты.
Клара усмехнулась.
– Мой муж не одобрил бы подобных посиделок.
– Помилуй, Клара! – аж поморщился Двейн. – Я понимаю, драконы – самые большие ревнивцы и собственники во всём Упорядоченном, но даже господин Сфайрат должен уважать правила хорошего тона. Боевой Маг Долины Клара Хюммель, на чьём счету множество походов и битв, – это не какая-то кисейная барышня, которую можно запереть в светёлке, словно ожерелье в шкатулке.
– Льстишь, Кор, – именовать собеседника «господином Двейном» получалось у Клары всё же естественнее. – А лесть со мной – это дорога в никуда.
– Льщу? – поднял брови чародей. – В чём же? Где я солгал или преувеличил? Или Клара Хюммель не была главой Гильдии Боевых Магов? Или не сражалась она в нескольких сотнях, по самым скромным подсчётам, магических войн? Или ей не приходилось сталкиваться лицом к лицу, – волшебник понизил голос, приблизил губы к уху Клары, – с самыми могущественными силами Упорядоченного? Например, со Спасителем? Разве не носила она два самых могущественных меча, что могут породить смертные миры? Где тут лесть, Клара, где обман? Самоуничижение, как учат нас некоторые последователи Спасителя, есть смертный грех хуже гордыни.
Он откинулся на спинку кресла, столь же тонкого и воздушного, как и вся беседка. Поднёс к губам бокал.
– Клара. – Тон его был сдержан и деловит. – Я начинал уже этот разговор, хочу теперь его закончить. Всё, обратного пути нет никому, ни мне с братом и сестрой, ни тебе. Двое слуг Хедина убиты тобой. Двое, Клара! Скажу так: немного найдётся бойцов в Упорядоченном, что похвастались бы подобным счётом. Правда, все эти «немногие» хвастаться могут разве что в царстве мёртвых, или у Спасителя, если там вообще остаётся, чем хвастаться и кому. И ты продолжаешь убеждать себя, что ты тут вообще ни при чём и эта война тебя никак не касается?
