Все перечисленные проекты безмерно выгодны Китаю. Возможные угрозы, представляемые пиратами и усиливающимся индийским флотом, развеются, едва лишь воды Юго-Восточной Азии прекратят кишеть несчетными судами, а плавание будет меньше зависеть от одного-единственного пролива. Больше не придется беспокоиться о корабельной толчее, загрязнении, перевозке опасных грузов. Еще важнее: китайский флот, несомненно, предпочел бы крейсировать не в одном, а в двух океанах – Индийском и западном Тихом, – располагая множеством судоходных путей, связующих эти воды: так называемая «Малаккская дилемма» разом упростилась бы. Флот, имеющий выход только в западный Тихий океан, делает Китай региональной державой, а флот, получивший доступ к обоим океанам – западному Тихому и Индийскому, – превратил бы Китай в державу великую, способную распространять свою мощь вокруг всей евразийской каймы – везде, где мореплавание возможно вообще.
«Малаккскую дилемму», стоящую перед Китаем, в отдаленном будущем можно разрешить двояко. Одно из решений было бы простым: проложить иные морские пути из Тихого океана в Индийский. Другим решением задачи стали бы расширенные сухопутные поставки средневосточных и среднеазиатских нефти и газа в Китай – и таким образом, нужда в судоходном сообщении между Индийским и Тихим океанами уменьшилась бы. Как мы знаем, это могло бы привести к использованию индоокеанских гаваней как перевалочных пунктов для последующей транспортировки нефтепродуктов и газа по шоссе или трубопроводам, ведущим в самое сердце Китая. Поразительно, с какой готовностью Китай накинулся на представившийся ему случай выслать в Аденский залив два эскадренных миноносца и транспортное судно, чтобы защитить китайские нефтеналивные суда от пиратов. Помимо того что матросы получили ценный опыт дальнего плавания за пределами привычных акваторий, Китай обрел добавочные основания рассматривать Индийский океан как арену своих грядущих военно-морских операций.
Здесь уместно вернуться к эпохе великих китайских путешествий по Индийскому океану во времена династии Сун и ранней династии Мин – в период между концом X и началом XV в. Вершиной этих путешествий стали знаменитые походы флотоводца-скопца Чжэн-Хэ. В итоге экономическое и политическое влияние Китая распространилось до самой Восточной Африки. Китайцы высаживались на берегах Бенгалии, Цейлона, Ормуза и Могадишо. Походы Чжэн-Хэ длились с 1405-го по 1433-й, а флот его насчитывал сотни кораблей и десятки тысяч моряков. Это не было простым желанием развевать китайский флаг над южноазиатскими и средневосточными гаванями. Флоту надлежало также защищать от пиратов идущий морем поток важнейших товаров, а еще демонстрировать мягкую, благожелательную мощь. Любопытно: Китай не стремился во времена династий Сун и Мин ни создавать морских баз, ни постоянно присутствовать в гаванях Индийского океана, как это впоследствии делали европейские державы. Скорее китайцы хотели обзаводиться союзниками, которых исправно облагали данью [10]. По-видимому, столь тонкая демонстрация могущества – именно то, что Китай намерен проделывать в грядущем. Возьмите, к примеру, Пакистан: с ним Китай поддерживает отношения совместной безопасности и торговли, прокладывает Каракорумское магистральное шоссе, которое соединит обе страны; сооружает глубоководный порт Гвадар на Аравийском море. Китай получает желанный доступ к порту, хотя заправлять гаванью будут сингапурцы. Полновесные морские базы в местах, подобных Гвадару и Хамбантоте, создавать не резон – подобного и представить себе нельзя: это равнялось бы прямому вызову, брошенному Индии. «Доступ» – вот заветное слово; «доступ», а не «базы».
Со временем владыки из династии Мин прекратили вылазки в Индийский океан, однако случилось это лишь тогда, когда на суше начался монгольский натиск и пришлось уделять главное внимание северным границам Китая. Нынче Китаю ничто подобное не грозит. Напротив: Китай добивается немалых успехов, укрепляя сухопутные рубежи – и даже «демографически занял» кое-какие области русской Сибири, переполнив их китайскими переселенцами. Китайские руки развязаны; китайские взоры обращаются к морям и океанам.
Все же не упускайте из виду: речь идет исключительно о вероятном будущем. В настоящем помыслы китайских государственных деятелей устремлены к Тайваню и «Первой островной цепи», в сравнении с которыми Индийский океан является заботой второстепенной. Через годы и десятилетия Индийский океан покажет, в какой степени Китай сумел сделаться великой военной державой, идя по стопам Португалии, Голландии и других. Какова общая стратегия Китая? Ответить поможет Индийский океан.
Представьте себе китайские торговые суда и боевые корабли так или иначе присутствующими на просторах двух океанов между африканским побережьем и Корейским полуостровом – по сути, во всех азиатских водах под умеренными и тропическими широтами – и, следовательно, защищающими одновременно экономические интересы и самого Китая, и всей судоходной системы, внутри которой интересы эти действуют. Представьте себе также Индию, Южную Корею и Японию дружно высылающими субмарины и надводные корабли на помощь Китаю, блюдущему спокойствие в афро-индо-тихоокеанском регионе. И, наконец, представьте себе Соединенные Штаты по-прежнему сохраняющими известную гегемонию и по-прежнему располагающими крупнейшими в мире флотом и силами береговой обороны – однако различие между американскими и другими главными военно-морскими силами уже уменьшится. Таким, вероятно, предстанет поджидающий нас миропорядок.
Вне сомнения, Соединенные Штаты оправятся от глубочайшего кризиса, пережитого капитализмом со дней Великой депрессии, но зазор между США и азиатскими гигантами – Индией и Китаем – постепенно сузится, и это повлияет на численность флотов. Американский экономический и военный упадок не есть нечто неминуемое. Никто не волен заглядывать в грядущее, а само слово «упадок» зачастую звучит гораздо более грозно, чем выглядит определяемое им явление. Относительный упадок Британского королевского флота начался еще в 1890-х – после чего Британия помогла спасти западный мир от разгрома в двух мировых бойнях, случившихся на протяжении следующих 50 лет [11].
И все же прослеживается известная закономерность. В те десятилетия, что длилась холодная война, Соединенные Штаты господствовали над всемирной экономикой. Если остальные великие державы понесли огромный инфраструктурный урон во время Второй мировой войны, то США вышли из нее невредимыми и получили огромное преимущество при дальнейшем развитии. (Китай, Японию и Европу разорили в 1930-х и 1940-х, а Индия еще оставалась под колониальным гнетом.) Этот мир давно уже отступил в минувшее, другие народы сумели догнать США – и возникает вопрос: как Америке достойно ответить на «многополюсность», которая, видимо, сделается отличительной чертой грядущего миропорядка?
Военно-морская мощь будет одним из самых точных показателей относительной государственной силы во всемирном устройстве, которое становится все более сложным. Рост китайского флота может открыть перед США огромные возможности. Повторю: очень хорошо, что китайский флот крепнет «законным» порядком – чтобы защищать интересы экономики и безопасности, подобно тому как увеличивался и укреплялся флот американский, – а не ради того, чтобы превратиться в самоубийственно-террористические, повстанческие военно-морские силы, подобные тем, которые иранские Стражи Исламской Революции отчаянно пытаются создать в Персидском заливе [12]. Это дает Китаю и США несколько возможностей для тесного сотрудничества. Пиратство, терроризм и кораблекрушения – беды, с которыми оба флота смогут бороться вместе, ибо в подобных делах интересы Китая вполне совпадают с американскими. Также не исключаю: Китай осторожно примется сотрудничать с США в военно-морской области, связанной с энергоснабжением; то есть совместно охранять судоходные пути. И Китай, и США останутся в грядущие годы по-прежнему зависимы от поставок средневосточной нефти и газа, особенно Китай, а это значит: в данной сфере интересы обоих государств понемногу сближаются. Невзирая на несхожий философский подход к управлению, Китай и США не столь безнадежно далеки друг от друга, как были далеки США и Советский Союз. Двум великим державам – не имеющим взаимных территориальных претензий, равно нуждающимся в больших количествах привозного топлива и газа и к тому же расположенным в разных полушариях – отнюдь не обязательно становиться врагами.
