– Хочешь сходить на вечеринку? – сурово осведомился Перри.
– Я на работе, – печально ответил таксист. – И не хочу эту работу потерять.
– Это будет хорошая вечеринка!
– Это хорошая работа.
– Ну давай! – надавил Перри. – Будь другом. Гляди, это просто шик!
Он развернул верблюда, и таксист, хмыкнув, цинично оглядел костюм.
Перри лихорадочно расправлял складки ткани.
– Гляди! – с воодушевлением воскликнул он, развернув часть складок. – Это твоя половина. Тебе даже не надо будет ничего говорить! Все, что нужно, – просто ходить и иногда садиться. Все остановки – твои. Подумай! Я буду все время на ногах, а ты сможешь периодически присаживаться и отдыхать. Я вот смогу присесть, только если ты ляжешь, а ты сможешь сесть… да когда захочешь! Понял?
– Что это такое? – с сомнением спросил индивидуум. – Саван?
– Ни в коем случае! – с негодованием произнес Перри. – Это верблюд!
– Н-да?
После этого Перри упомянул о сумме материального вознаграждения, и переговоры перешли из области предположений в деловое русло. Перри и таксист примерили костюм верблюда перед зеркалом.
– Ты, конечно, не можешь видеть, – пояснял Перри, возбужденно разглядывая результат сквозь прорези для глаз, – но, честное слово, старик, ты выглядишь просто потрясающе! Клянусь!
В ответ на этот несколько двусмысленный комплимент из задней половины раздалось неопределенное хмыканье.
– Клянусь, ты выглядишь отлично! – с энтузиазмом повторил Перри. – Попробуем пройтись.
Задние ноги двинулись вперед; получившаяся фигура напоминала полукота, полуверблюда, выгнувшего спину и изготовившегося к прыжку.
– Да нет. Двинься вбок.
Задние ноги верблюда аккуратно вывернулись; танцор хула-хула умер бы от зависти.
– Отлично, не правда ли? – обратился Перри за одобрением к миссис Нолак.
– Выглядит неплохо, – согласилась миссис Нолак.
– Мы берем! – сказал Перри.
Сверток упокоился под мышкой Перри, и они покинули лавку.
– Поехали на вечеринку! – скомандовал Перри, заняв заднее сиденье такси.
– На какую вечеринку?
– На карнавал.
– Куда именно?
Возникла новая проблема. Перри попытался припомнить, но в его голове хороводом кружились имена хозяев всех тех вечеринок, которые он посетил на этой неделе. Конечно, можно было спросить у миссис Нолак, но, выглянув в окно, он обнаружил, что огни в лавке уже погасли. Миссис Нолак была уже так далеко, что ее фигура превратилась в едва заметную темную кляксу вдали, посреди заснеженной улицы.
– Поехали в центр, – уверенно скомандовал Перри. – Увидишь, что где-то идет вечеринка, – останови. Я скажу тебе, когда приедем.
Он задремал, и его мысли снова унеслись к Бетти: он вообразил, что они поссорились из-за того, что она отказалась идти на вечеринку в качестве задней половины верблюда. Он уже почти заснул, когда его разбудил таксист, открывший дверь и трясший его за плечо:
– Кажется, приехали.
Перри сонно огляделся. От дороги к большому каменному дому был натянут полосатый тент, изнутри доносились низкие звуки барабана джазового оркестра. Он узнал дом Говарда Тейта.
– Точно, – окончательно проснувшись, сказал он, – это здесь! Сегодня вечеринка у Тейтов. Точно, туда все и собирались!
– Слушай, – встревоженно спросил индивидуум, еще раз взглянув на натянутый тент, – а ты уверен, что все эти люди меня не побьют за то, что я туда сунусь?
Перри с достоинством встряхнулся:
– Если только кто-нибудь заикнется, просто скажешь, что ты – часть моего костюма.
Возможность представиться скорее в виде вещи, нежели личности, успокоила таксиста.
– Ну ладно, – неохотно согласился он.
Перри прошел под сень тента и стал разворачивать верблюда.
– Вперед, – скомандовал он.
Спустя несколько минут можно было наблюдать, как печальный и на вид голодный верблюд, испуская клубы пара из пасти и дырочки в гордой задней половине, пересек порог резиденции Говарда Тейта, удостоил изумленного лакея слабым фырканьем и направился прямо по главной лестнице, ведшей в бальную залу. Зверь двигался характерным аллюром, напоминавшим нечто среднее между неуверенным строевым шагом и беспорядочным бегом; точнее всего этот стиль передвижения можно было бы описать словом «спотыкающийся». Верблюд спотыкался на каждом шагу, и, передвигаясь, он то вытягивался, то сжимался, как огромная гармонь.
III
Семья Тейтов считалась самой влиятельной в Толедо. Миссис Говард Тейт до замужества звалась мисс Тодд и проживала в Чикаго, но все члены семьи в общении отличались той нарочитой простотой, что стала знаком принадлежности к американской аристократии. Тейты уже достигли такого положения, когда разговоры велись о свиньях и фермах, а каждый, кому эта тема не доставляла удовольствия, удостаивался лишь холодного взгляда. Им уже казалось предпочтительней видеть за обеденным столом не друзей, а вассалов, они без особого шума тратили огромные деньги и, потеряв вкус к соревнованию, постепенно скучнели.
Бал в этот вечер давался в честь маленькой Миллисент Тейт, и, хотя среди приглашенных были представители всех поколений, танцевали в основном школьники и студенты: основная часть уже успевшей вступить в брак молодежи в этот вечер веселилась на цирковом карнавале, устроенном Таунсендами в клубе «Дилижанс». Миссис Тейт находилась в бальном зале, следя за Миллисент и подбадривая ее улыбками, когда их взгляды встречались. Рядом с ней стояли две средних лет тетушки, наперебой твердившие, как же идет Миллисент новое платье! Именно в этот приятный момент миссис Тейт почувствовала, как ее сильно дернули за юбку, и мгновение спустя на руках у матери с громким «Ох!» очутилась младшая дочь, одиннадцатилетняя Эмили.
– Эмили, что случилось?
– Мама, – сказала Эмили, испуганная, но не сильно, – там на лестнице…
– Что?
– Там на лестнице что-то непонятное, мама! Я думаю, что это большая собака, мама, но она совсем не похожа на собаку!
– Что ты хочешь сказать, Эмили?
Тетушки сочувственно закачали головами.
– Мама, это похоже… Это похоже на верблюда!
Миссис Тейт рассмеялась:
– Ты видела старое глупое привидение, вот и все.
– Вовсе нет! Нет, это было что-то живое, мама, и большое! Я шла вниз посмотреть, не идет ли кто-нибудь еще, а эта собака или что это было… оно шло наверх! Так смешно, мама, как будто оно было хромое. А потом оно увидело меня и как-то так взвыло, а затем поскользнулось на лестничной площадке, и я от него убежала.
Улыбка сошла с лица миссис Тейт.
