Солнце клонилось к горизонту, и мы стали собираться домой. Мы с Пузырём ещё раз быстро искупались, потом оделись. Я затушил костер водой, угли и золу смешал с мокрым песком из озера, утрамбовал, а потом накрыл место нашей стоянки ранее срезанным куском дёрна. Место теперь выглядело как прежде – если не знать, что здесь были люди, ни за что не догадаться! Я подозвал Роки и объяснил, что мы уже идём домой. Мы пролезли через камыши и вышли на берег озера. Фея попросила нас не рваться вперёд с собакой – она хотела попробовать вернуться назад по своим записям.
Это выглядело как забавная игра. Фея называла очередную примету, и мы втроём наперегонки искали её вокруг:
– Дерево вроде берёзы с тремя стволами, но гораздо темнее кора.
– Вон оно!
– Так, ствол дерева с одной стороны покрыт мелкими оранжевыми грибами.
– Вот это дерево!
– Так… не могу разобрать собственный почерк… А, нужно пройти между двух наклонённых стволов деревьев, и там будет поляна с синими колокольчиками.
– Вот здесь нужно идти, а вон и поляна.
Минут за двадцать мы одолели обратный путь длиной в километр и остановились перед холмом с пещерой. Уже все вместе мы взобрались на холм и огляделись. Как же здесь всё-таки чудесно! Я отметил для себя направление, где солнце коснулось горизонта. Вот он, запад, туда нам ходить нельзя ни в коем случае, если не хотим неприятностей с орками. Дорога к Пангее, оказывается, лежала в направлении холмов на горизонте. Возвращались во двор Илоны в обратном порядке: сперва Фея, потом я с Роки, последним Пузырь. Илона услышала лай собаки и вышла из дома нас встречать:
– Ух как вы загорели! Рассказывайте, где вы были. Ходили в форт? Роки не хулиганил?
Мы рассказывали про свой поход к озеру, и было видно, что Илона эту местность хорошо знает:
– …Когда снова окажетесь на поляне синих цветов, нарвите мне букет. Эти цветы называются Глаза Лютеции, по одной из грустных легенд Пангеи о прекрасной девушке, не дождавшейся своего любимого с охоты. До самой смерти Лютеция ходила по лесам, искала своего возлюбленного и плакала, а там, где на землю падала ее слезинка, вырастал цветок. Выжатый из только что сорванных цветов сок, размешанный в тёплой немного подсолённой воде, навсегда восстанавливает зрение и позволяет некоторое время видеть в темноте не хуже подземного дварфа.
…Как раз за теми кривыми стволами растёт один-единственный кустик мандрагоры. Про него многие знают, и не раз бывало, что, когда мне требовался корень мандрагоры, меня кто-то уже опередил. Очень сильный ингредиент, во множестве зелий используется. Но рвать его нужно осторожно, иначе можно серьёзную травму получить или даже умереть от двойного удара звуком и магией. Я его обычно долго заговариваю, прежде чем достать из земли. Но, если не умеете заговаривать, можно длинную верёвку привязать к стеблю возле самой земли и издалека дернуть, только отойти нужно не менее чем на пятнадцать шагов.
…Это и есть дуб, только разновидность другая. Жёлуди на нем вырастают с палец длиной, а на листьях этого дуба лесные гномы настаивают своё знаменитое горькое пиво. Будете в гномьем поселке Камень-на-Реке, обязательно попробуйте их пиво. Горькое и почти не течёт, оно густое, словно сметана или свежий мед. Можно пить, не хмелея, по многу кружек. Но если переусердствовать, то тут уже ничего не поможет – даже самые крепкие из воинов дварфов или троллей не держатся на ногах, пьяными падают под стол и засыпают.
Однако даже Илона, хотя она и исходила район малого озера вдоль и поперёк, не знала про тот островок, на котором мы сегодня отдыхали.
– Молодцы, такое скрытое место обнаружить! Сразу видно, что у вас в команде есть следопыт. А кострище, кстати, в Лесу Между Мирами можно и не тушить. Огонь вскоре сам собой стихает, и через какое-то время не остаётся никаких следов. Зола пропадает, опять вырастает трава. Но в других мирах следы нужно прятать, особенно поблизости от перехода в Лес Между Мирами, чтобы по вашим следам не прошли любопытные и не выяснили, что вы из другого мира.
* * *
В этот же вечер мы начали обрабатывать родителей насчет похода. Мать Ленки сначала всполошилась, узнав, что планируется десятидневный поход. Но, узнав, что в поход идём и мы с Пузырем, сразу успокоилась. Отец Ленки не возражал и только поинтересовался, сколько пойдет школьников и сколько учителей. Фея и Пузырь растерянно молчали, не решаясь врать. И тогда я, не краснея, ответил, что пойдёт почти половина нашего класса и из параллельного ещё несколько человек собирались присоединиться. А из учителей будет физик и, наверное, учительница английского со своим сыном. И что вообще всё это давно планировалось школьным кружком «Юных десантников», и маршрут прорабатывался, и карту уже составили…
Меня слушали все, в том числе Фея и Пузырь, которые даже рты от удивления пооткрывали. Я же красиво и убедительно рекламировал далёкую экспедицию со сплавом по реке на байдарках, расписывая ожидаемые прелести походной жизни. Понял, что пора останавливаться, когда отец Феи мечтательно произнес: «Эх, а не тряхнуть ли нам стариной, мать? Возьми отпуск в июне и пойдём, как в молодости, вместе с ребятами на байдарках!» У Феи сделалось испуганное лицо, Пузырь под столом пригрозил мне кулаком, однако обошлось. Мать Феи ответила: «Куда тебе с больной спиной в поход с ночёвками в палатке? Совсем слечь захотел, в больницу давно не попадал? В августе на море поедем, вот там сколько угодно лежи на горячем песке».
Короче, родители Феи оказались не против. А вот с семьей Пузыря вышло сложнее. Ему отец поставил условие – чтоб ни одной двойки за год, иначе не видать сыну похода как своих ушей! У Пузыря наклёвывалась двойка по химии и едва-едва натягивалась тройка по английскому. Пожалуй, с самого первого класса Пузырь не учился так прилежно, как в следующие три недели! И я, и Фея помогали ему изо всех сил: занимались с ним по вечерам, подсказывали на уроках, упрашивали учительницу химии принять давно пропущенную им контрольную работу. С учительницей английского у Пузыря сложились откровенно плохие отношения, поэтому она упрямилась и наотрез отказывалась помогать ему дотянуть годовую оценку до тройки. Но мы в конце концов нашли способ задобрить её, познакомившись с её сынишкой и подарив ему всех гигантских кузнечиков из Леса Между Мирами. И наши общие усилия дали свои плоды. Пузырь заработал не только тройки по химии и английскому, но даже получил сразу три пятёрки в последней четверти – по физкультуре, по музыке и – о, чудо – по геометрии! Его отец был так доволен успехами сына, что дал денег и на рюкзак, и на палатку, и на настоящий тесак-мачете!
Мой отец был как раз на вахте, на севере, а получить разрешение матери оказалось проще простого. Она совершенно спокойно восприняла новость о десятидневном походе, когда я сказал, что даже девчонки из нашего класса пойдут. В гости к нам как раз заглянула мать Феи, и она подтвердила, что разрешила дочери тоже пойти. Отдельных «премиальных» денег за отличное окончание года мне мать не давала – считала, что это само собой разумеется, что я должен учиться на «отлично». Но карманные деньги она мне регулярно выделяла, так что свинья-копилка у меня была почти полной.
