Мы с Каришкой подождали пару минут и прокрались к тому месту, откуда вылезли незнакомцы. Даже мы, ученики Школы Воров, далеко не сразу заметили хорошо замаскированный люк. Он оказался очень тяжёлым, но вдвоём, поднажав, мы сдвинули крышку. В темноту уходил сырой колодец, к стене которого крепилась хлипкая деревянная лестница. Переглянувшись, мы с Каришкой приготовили оружие и стали спускаться. Лестница оказалась довольно длинной, а внизу ноги погрузились в чавкающую глину. Короткий лаз вправо заканчивался запертой деревянной дверью.
Заклинание света сработало уверенно, голубоватый огонёк возник передо мной и отлетел повыше, за правое плечо. Каришка удивлённо проследила за светлячком, но ничего не сказала. Не теряя времени, она достала отмычки и за минуту вскрыла замок. За дверью оказалась загруженная старыми бочками большая комната, вероятно подвал сгоревшего дома.
В противоположной стене мы заметили ещё одну дверь – железную, массивную, без замочной скважины и вообще каких-либо отверстий. Я приблизился к двери, но меня остановил окрик моей подруги. Присмотревшись, я разглядел на дверном полотне чуть отличающиеся по цвету равномерно расположенные пятна. Ловушка, причем весьма коварная: при попытке открыть дверь силой из микроскопических отверстий выстреливались тонкие иглы, смазанные смертельным ядом. Как нам рассказывали в школе, такая ловушка требовала постоянного ухода – яд быстро засыхал, каналы для игл забивались. Поэтому не реже чем раз в две руки специальным растворителем надо было промывать забившиеся отверстия. Именно этот плохо отмытый растворитель и оставил на двери маслянистые пятна. Как же тогда открывается эта дверь?
Напрашивался вариант скрытого механизма, но возле двери не было никаких подставок под факелы, ни один из камней в стене не вдавливался… Что же тогда? Я оглядел комнату – бочки! Тем более что мимо них шли следы по полу. Нужную бочку обнаружила Каришка – бочка с натугой поддалась назад, раздался щелчок, и металлическая дверь бесшумно отворилась.
Мы прошли в подземный коридор, освещённый догорающим факелом. Наверх в заброшенный дом вела лестница, но она оказалась засыпана мусором и сгоревшими балками. Дальше коридор привёл нас к ещё одной двери, на этот раз незапертой. Осторожно приоткрыв её, мы едва не оглохли от лая двух псов, по сравнению с которыми отнюдь не маленький Роки мог показаться щенком:
– Убить! Чужие! Загрызть!!!
К счастью, огромные чёрные твари со страшными вытянутыми челюстями сидели в клетках. Красные налитые кровью глаза пылали ненавистью, из оскаленных пастей капала белая пена. Но даже не это вызывало дрожь – а то, что в одной из мисок лежали… наполовину обглоданные детские ноги!
Каришку при этом жутком зрелище вывернуло наизнанку, мне тоже стало дурно, всё поплыло перед глазами. И тут откуда-то донеслись недовольные голоса:
– Что там случилось? Чего это варги разбрехались?
– Пойдём, посмотрим!
Едва мы успели скрыться в тени, как в комнату вошли три человека. Двое в длинных красных балахонах и высоких остроконечных капюшонах и один толстяк в тяжёлых высоких ботинках, кожаных штанах, с голым волосатым пузом и в красной маске палача. Вся троица была вооружена: у палача в руках поблескивал тесак, двое других держали короткие копья с широкими наконечниками. Они остановились возле двери, уставившись на вонючую лужу рвоты.
– Вот ведь! Этим портовым нищим лишь бы нажраться, – возмутился один из двоих в остроконечных капюшонах.
– Надо бы убрать… – неуверенно сказал палач.
– Вот ты и убери за своими дружками, – ответил ему третий.
– Пусть сами вытирают. Они скоро вернутся с новой партией. И пока не уберутся, не плати им.
Варги продолжали истошно лаять, стараясь донести до этих тупых хозяев, что в дом проникли чужие. Я прекрасно понимал речь четвероногих тварей, но хозяев непрекращающийся лай лишь выводил из себя. Толстый палач прикрикнул на варгов в клетках, и те наконец замолчали. Троица развернулась и ушла обратно.
Мы с Каришкой для верности ещё полминуты постояли в темноте, а потом прокрались следом. Коридор вскоре поворачивал и раздваивался. Справа доносился гул множества голосов, тянувших какую-то песню на незнакомом языке. Слева же короткий предбанничек закончился в комнатке, уставленной небольшими клетками для животных. Большинство клеток пустовало, но в некоторых сидели дети – мальчики и девочки, как богато одетые, так и в откровенном рванье. Я насчитал одиннадцать детей, среди них оказалась и Миля. Девочка в чистой домашней одежде, но с одним ботинком на ноге сидела и смотрела перед собой остекленевшим взглядом. На наше появление Миля никак не отреагировала.
– Она одурманена. Все дети здесь одурманены, – прошептала Каришка.
– Нужно их выводить отсюда. Открываем клетки, – скомандовал я.
Каришка достала отмычки и присела перед клеткой Мили. Я тоже достал отмычки и принялся за замок клетки с маленьким мальчиком. Странная конструкция, очень узкая щель для тонкого плоского ключа. Через пару минут я осознал, что не смогу вскрыть этот замок. Каришка тоже замерла и обернулась ко мне:
– Серый Ворон, у меня ничего не получается, нет подходящих инструментов.
– У меня тоже, – признался я. – Попробуем сломать.
Я извлек ломик, но тут в коридоре послышались приближающиеся шаги. Мы едва успели шмыгнуть в дальний угол и укрыться во мраке. В комнату вошли двое – тот самый палач и высокий бородатый старик в пурпурной мантии, головной убор в виде головы собаки закрывал верхнюю часть его лица.
– Вот эти двое скоро очнутся, – старик указал длинным костлявым пальцем на двоих детей. – Сейчас алтарь очистят от предыдущих жертв, так что приводи их в порядок и тащи в зал.
С этими словами старик развернулся и быстро, почти бегом, покинул комнату. Его собеседник покряхтел, почесал огромное пузо своими толстыми короткими пальцами и снял с шеи ремешок, на котором болталось множество побрякушек и висел ключ от клеток.
Дальнейшее произошло неожиданно – в плечо палача с чмоканьем по самую рукоять воткнулся обсидиановый кинжал. Я удивлённо обернулся и увидел, что моя подруга заносила руку для следующего броска. Я тоже схватился за ножи. Еще через секунду из груди толстяка торчали четыре одинаковых рукоятки. Палач с хрипом осел на землю, но умирать пока совершенно не собирался. Наоборот, он выхватил из-за пояса свой палаш и начал вставать. Лишь тяжёлый арбалетный болт, пробивший голову в красном колпаке, смог остановить живучего мясника.
– Открывай клетки, выводи детей! – скомандовал я, вытаскивая из жирной туши наши кинжалы – они были слишком приметными, их нельзя было оставлять в теле жертвы.
Каришка открыла все клетки и суетилась, пытаясь привести детей в чувство. Всё тщетно, они ни на что не реагировали. Скоро сюда придут другие люди в красных капюшонах, встревоженные долгим отсутствием палача. Что делать? Уверен, мой друг Пузырь без сомнений встал бы на защиту детей, приняв неравный бой. Но я так не мог…
