– Да если дать им оружие, они друг друга перестреляют.
– Ладно. – Давая понять, что тема закрыта, Валтор поправил акубру на голове. – Сколько там до явления?
Лупус посмотрел на часы.
– Четырнадцать минут. Пора запускать шар. – Эффектно щелкнув крышкой часов, Лукорин направился к группе людей, удерживающих на канатах полунадутый воздушный шар. – Давайте газ! – скомандовал он на ходу.
Высокий и худой человек в джинсовой куртке открыл кран газового баллона, и шар начал быстро наполняться гелием. Шар был около двух метров в диаметре. В небольшой гондоле была установлена радиоаппаратура. Шар нужен был для того, чтобы с максимально высокой точки попытаться зафиксировать то место, куда телепортируется айвур.
Как только шар наполнился до предела, техник в джинсовке опустил рычажок на катушке с тонким тросом, закрепленным на гондоле. И шар начал плавно подниматься в небо.
– Как сигнал? – спросил Лукорин у другого техника, сидевшего на раскладном стульчике с большими наушниками на голове.
Тот посмотрел на экран стоявшего перед ним включенного планшета и молча показал большой палец.
Тем временем Валтор подошел к стоявшим на самом краю газона Бухлеру и Гриру.
С дочерью Моисея Валтор уже познакомился. И в целом был согласен с той характеристикой, что дал ей Лукорин. Девица была очень здорово себе на уме, но при этом далеко не глупая. Из таких, как правило, когда они малость пообтешутся, как раз и выходит толк.
Достав один пистолет из кобуры, Валтор рукояткой вперед протянул его Гриру.
– Держи.
– Зачем? – удивленно вскинул бровь Александр Васильевич.
– На всякий случай.
Грир усмехнулся и дернул за козырек бейсболку, скрывающую его лысину.
– Мне уже выдали ружьишко.
Грир показал старенькое пневматическое ружье, с помощью которого ему предстояло всадить в шкуру айвура дротик с радиомаяком, сигнал которого как раз и должны были отслеживать приборы, установленные в гондоле воздушного шара.
– Возьми ты. – Валтор протянул пистолет Регине.
– Спасибо, конечно, – улыбнулась рыжая. – Да только из этой пукалки айвура даже не поцарапаешь. Я видела, как в грудь айвуру едва ли не в упор выстрелили из гранатомета. Ну, в общем, повалить его удалось. Но ненадолго. Единственное надежное оружие против айвуров, какое я видела, – это гравитационные мины.
– Тебе надо бы посмотреть, как с ними расправляются шинандзаки, – заметил Моисей.
– Да, не отказалась бы.
Моисею Валтор пистолет предлагать не стал. Побоялся, что тот в ответ скажет, что у него, мол, есть посох.
Перевернув пистолет в руке, Валтор кинул его в кобуру.
– Валтор! – окликнул его Лукорин. И, как только Прей обернулся, показал ему три пальца. – Три минуты!
– Есть еще времечко, – усмехнулся Валтор.
– Ну-ка, давай, быстро, сыграй мне еще раз! – взмахнул перед носом Валтора пальцем Моисей.
Накануне вечером, после того как было принято решение об эксперименте с живым айвуром, Моисей несколько часов кряду заставлял Валтора играть ему на флейте. Точнее, не играть, а выдувать все время одну и ту же ноту. Играть какую-нибудь мелодию было бы, наверное, не так скучно. Однако, в конце концов, Бухлер натаскал Валтора так, что тот, даже если бы его разбудили посреди ночи и сунули в руки флейту, сыграл бы на ней одну-единственную, ту самую ноту.
Валтор взял флейту двумя руками, осторожно поднес головку к губам и подул в нее. Флейта издала протяжный, чистый звук, похожий на восторженный выдох.
– А! – с гордостью посмотрел на дочь Бухлер. Как будто его ученик сыграл не одну-единственную ноту, а целый концерт для флейты и при этом ни разу не сфальшивил.
Регина восторженно закатила глаза и беззвучно похлопала в ладоши. Видимо, только для того, чтобы доставить удовольствие папе.
– Не растрачивай талант попусту, Валтор! – крикнул Лукорин. – У нас минутная готовность, господа!
Лупус выбежал в центр пустой площади, как на арену цирка.
– Дамы и господа! Тем, кто еще не знает, представлю Валтора Прея! – Неповторимо красивым жестом опытного конферансье, приглашающего выйти на сцену звезду программы, Лупус вытянул руку в сторону Прея. – Меньше чем через минуту он на ваших глазах укротит дикого слепого зверя, которого мы теперь будем именовать айвуром! Лично мне это название нравится по трем причинам. Первая. – Не прекращая говорить, Лупус достал из кармашка на поясе часы, нажал на головку и бросил взгляд на циферблат. – Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас у нас десятисекундная готовность. Каждый может сам сосчитать от десяти до нуля. Десять… Девять…
Лупус побежал в сторону фиолетового газона.
Карамельная площадь оказалась пуста. Только Валтор остался стоять на самом ее краю.
Хладнокровный и собранный, он был похож на стрелка, ожидающего появления соперника, осмелившегося бросить ему вызов. Как казалось самому Валтору, впечатление портила только флейта, которую он держал в руках вместо пистолетов. Рамон не мог знать мнения по этому поводу людей, безмолвно наблюдавших за ним, иначе бы он был сильно удивлен. И даже озадачен. Обитателям Логова Лукорина флейта в руках рамона, рискнувшего встать на пути айвура, вовсе не казалась чем-то нелепым. Скорее даже наоборот, она представлялась им зримым символом силы человеческого духа, не знающего ни сомнений, ни преград.
– Один… Ноль! – торжественно закончил отсчет Лупус Лукорин.
И – ничего не произошло.
Площадь, как и прежде, оставалась в полном единоличном распоряжении Валтора.
Лукорин посмотрел на часы и недовольно сдвинул брови.
– Минус один… – сказал он. – Минус два… Минус три…
Собравшиеся никак не выказывали своего недовольства, но Лукорин, тем не менее, счел нужным дать объяснения.
– Дамы и господа, как вы все прекрасно понимаете, пузыри земли лишь предоставляют нам возможность того или иного события, но отнюдь не гарантируют его. Я лично проверил все расчеты, проведенные по узлу неопределенности, связанному с сегодняшним экспериментом. И смею вас заверить…
Айвур появился почти в центре площади.
Непомерная громада, эдакая глыба, поросшая грязной, свалявшейся, серо-зеленой шерстью, с головой, будто вколоченной в плечи. Слепая и бездумная машина убийства.
Его появление не сопровождалось никакими эффектами. Ни визуальными, ни звуковыми. Тем, кто внимательно наблюдал за пустой, залитой застывшей карамелью площадью, показалось, что они лишь моргнуть успели. И все произошло в тот неуловимо краткий миг, когда их глаза были закрыты веками. В тот момент, когда веки опускались на глаза, площадь была пуста. А когда они вновь поднялись, на карамельной мостовой уже стоял айвур.
