Грир прищурился.
В общем, можно было сказать, что он увидел что-то похожее на то, что описал Иона. Ну, или вообразил, что видит.
– За ней – Усопшие Земли.
Грир выбрался из машины, поправил капюшон на голове и сделал три шага вперед.
Теперь он уже отчетливо видел березу с раздвоенным стволом.
– Что-то никакой разницы, – разочарованно протянул Грир. – Что здесь, то и там.
– А что ты рассчитывал увидеть, Александр Васильевич? – усмехнулся Валтор. – Людей с волчьими головами?
Обычно подобные замечания в свой адрес Грир просто так не спускал. Но сейчас он только пожал плечами и ничего не сказал.
Иона достал из кармана туго набитый холщовый мешочек и подкинул его на ладони.
– Что это? – спросил Грир.
– Шарики.
– Мне нужно еще спросить, зачем они тебе?
– Чтобы точно обозначить местоположение мины.
– Ладно, давай.
Грир сделал приглашающий жест рукой в сторону березы.
Иона решительно и быстро зашагал вперед.
– Не люблю я дождь, – доверительным тоном сообщил Гриру Валтор.
– Говорят, в дождь хорошо жениться.
– Это почему же?
– Фиг его знает. По мне, так в дождь лучше всего быть похороненным.
– Мне снова надо спросить почему?
– Да потому что ты один сухой в своем гробу.
– Нынче в гробах разве что только реднеки своих мертвых хоронят. Обитателям кластеров после смерти прямая дорога в крематорий.
– В крематории тоже тепло и сухо.
– Ну, лучше уж к жинке под бок, чем в крематорий.
Рамоны не спеша, держась в некотором отдалении, следовали за андроидом, который тоже замедлил шаг, выбирая правильную позицию. Обычно местонахождение гравитационной мины можно почти безошибочно определить по примятой траве. Но сейчас вся трава была прибита к земле дождем.
Иона снова достал из кармана мешочек, выловил из нее большой, размером с хороший грецкий орех, серебряно поблескивающий металлический шарик и, размахнувшись, кинул его. Пролетев метра два, шарик будто ударился в невидимую стену. Но не отскочил и не упал в траву, а завертелся на месте. Затем взлетел вверх и, как пуля, со свистом срикошетил в сторону Усопья. К этому моменту он и формой уже мало напоминал шарик – так, покореженный кусок металла.
– Александр Васильевич, а ты сам-то был женат?
– Нет, – мотнул головой старый рамон. – Не сподобился. А вот у напарника моего, Крестовского, была жена.
– Да ты что! – удивленно вскинул брови Валтор. – Серьезно?
Удивляться тут было чему – редкий рамон обзаводится семьей. Разве что только такой, как Грир, – отошедший от дел, осевший в кластере и садящийся за руль квада не чаще раза за три месяца, да и то только ради забавы. Жизнь рамона неопределенна, а судьба непредсказуема. Жизнь с рамоном – сплошная пытка и нервотрепка. Большую часть времени рамона приходится ждать. Ждать, не зная, где он сейчас и что с ним. Зато почти наверняка зная, что когда-нибудь он не вернется. Такого никому не пожелаешь. А уж человеку, которого любишь, и подавно.
– Точно тебе говорю, – солидно наклонил голову Грир. При этом с капюшона у него полилась вода. – Нашел он себе девицу в Кластере Войвод.
– А что так? У вас в Джербе, что ли, девчонок симпатичных нет?
– Ну, это называется сердцу не прикажешь, – глубокомысленно изрек Грир.
– И что же это за дамочка такая, сумевшая захомутать самого Крестовского?
Заведя разговор о женитьбе просто так, от нечего делать, Валтор чувствовал, что эта тема все больше забирает его. Ему на самом деле было интересно, что же могло заставить заматеревшего рамона Крестовского пересмотреть свои взгляды на жизнь. Причем пересмотреть в корне. В самой что ни на есть основополагающей части.
– Вообще-то, Крестовский не любил об этом говорить. Он как будто стеснялся того, что у него есть семья. Он всего дважды брал меня с собой, когда ездил в Войвод. И то мне приходилось долго его уламывать.
– Так он не жил с семьей постоянно?
– Нет. Но навещал их регулярно.
– Должно быть, жена у него была красотка? – Валтор лукаво подмигнул Гриру. – А, Александр Васильевич?
– Да я бы так не сказал. – Грир наклонил голову, чтобы дать стечь воде, собравшейся в складках капюшона. – По мне, так самая обычная женщина. Невысокого роста, худенькая, рыжая. Все лицо в веснушках, да и руки тоже… Вот улыбка у нее была, ну, просто… Я даже не знаю, как сказать. Когда я видел, как она улыбалась, то и сам не мог удержаться от улыбки. – Старик усмехнулся, как будто чувствуя некоторую неловкость. Воспоминания захватили его и вели за собой. Теперь он уже не Валтору это рассказывал, а самому себе. – Но при этом она своевольной была, как кошка. Я раз что-то не так за столом сделал. Сам уже не помню, что именно, но ей не понравилось. Она на меня так зыркнула, что ясно стало, в следующий раз глаза может выцарапать.
Иона тем временем вытряхнул из мешочка в горсть с десяток шариков и принялся один за другим кидать их в сторону гравитационной мины, внимательно следя за их траекториями. При этом андроид не стоял на одном месте. Не приближаясь к эпицентру гравитационной аномалии, он постоянно перемещался из стороны в сторону. Иногда он садился на корточки и кидал шарик так, что он летел над самой травой. Ионе требовалось с точностью до сантиметра определить место залегания мины.
Рамоны ничем помочь ему в этом не могли, а потому благоразумно держались в сторонке, чтобы не мешать и не лезть с глупыми советами.
– А как ее звали? – спросил Валтор.
– Зачем тебе это?
Валтор видел только край капюшона, скрывающий лицо старика. А ему было бы жуть как интересно увидеть сейчас лицо Грира. Валтору хотелось понять, что за чувства испытывал старый рамон, мысленно возвращаясь в прошлое. Ведь когда-нибудь он и сам может оказаться на его месте. Если, конечно, очень повезет.
– Да просто так, – пожал плечами Валтор. – А то ты все время «она» да «она». Сейчас-то в этом нет никакого секрета. Крестовского давно уже нет в живых. А что с ней стало?
Грир ответил не сразу.
Ох, как же хотелось Валтору хотя бы мельком взглянуть на его лицо!
– Ее звали Катерина… Катя… Она работала медсестрой в одном из медицинских центров Кластера Войвод… Когда я вместе с Крестовским был у нее дома во второй раз, у нее уже был ребенок. Девочка полутора лет… Когда Крестовский не вернулся из пампы, я поехал к ней… Сам Крестовский никогда не говорил мне чего-нибудь вроде: «Если вдруг со мной что-то случится, позаботься о моей семье». Он понимал, что нельзя обременять рамона какими бы то ни было обязательствами… Тем более чужими… Если, конечно, он сам этого не хочет… Но я должен был хотя бы что-то сделать для Катерины… В память о Крестовском, который был моим напарником много лет… Она даже не заплакала, когда я сказал, что Крестовский не вернулся. Она сказала, что ей не требуется никакая помощь. И что вообще она не желает более меня видеть. Я для нее никто, так что могу спокойно себе проваливать. Она и одна не пропадет… В том, что не пропадет, я ничуть не сомневался. Однако ж на тот момент она была беременна вторым ребенком.
