В это время на столе у него зазвонил телефон.
Раз в год приходило к пещере Арнульфа то племя, которое он крестил, и приносило ему дары – ладан, мирру и сладкие финики. Арнульф принимал эти дары, чтобы раздать их бедным кочевникам, и исцелял больных бедуинов силой своей веры, и врачевал их души.
Иногда он заходил в ту пещеру, где похоронил святого старца, чтобы взглянуть на него и умастить его тело благовониями, и каждый раз убеждался, что тело отшельника не подвергается тлению и не издает зловония, но, напротив, источает дивный аромат, как цветущий розовый куст.
Слава об отшельнике расходилась все дальше по пустыне, и новые племена кочевников являлись послушать его проповедь, и некоторые из них принимали от него таинство святого крещения и приходили в лоно истинной веры.
Так проходил год за годом, и Арнульф стал стар и сед, как его учитель. Он ни разу не сошел с истинного пути и привел на него много заблудших душ.
И однажды снова пришло к его пещере то племя кочевников, которое он окрестил много лет назад.
Во главе этого племени был внук того вождя, из дочери которого Арнульф изгнал демона.
Кочевник, низко склонившись, вошел в пещеру, чтобы отдать отшельнику свои дары, и увидел, что тот лежит на покрывающей пол шкуре.
Лик его был бледен, но спокоен, дыхание едва заметно колыхало грудь.
– Здравствуй, сын мой! – тихо сказал отшельник вождю бедуинов. – Я чувствую, что срок мой пришел и скоро предстану перед Отцом моим Небесным.
– Не говори так, святой старец! – воскликнул бедуин. – Не оставляй нас, твоих духовных детей! Без тебя мы будем слепы в этом мире, без тебя для нас погаснет пламя веры!
– Раз зажженное, это пламя никогда не погаснет! Вы отведали чистую воду истинной веры и никогда не станете пить из мутного источника!
Отшельник приподнялся, словно хотел сказать кочевнику что-то очень важное. Голос его, однако, был очень слаб:
– Подойди ко мне ближе, сын мой!
Кочевник подошел совсем близко, он склонился над умирающим, чтобы расслышать каждое его слово:
– Подойди к лампаде, что освещает эту пещеру. За ней спрятан камень. Принеси его мне!
Кочевник взял драгоценный камень из-за лампады и подал его отшельнику. Тот прижал этот камень к груди и замолчал.
Кочевник подумал было, что святой умер, и скорбь наполнила его сердце. Но старец снова открыл глаза и заговорил:
– Камень этот – не просто рубин, но великая святыня нашей веры. Некогда он принадлежал святому Петру, апостолу, укрепившему фундамент нашей Церкви. Возьми этот камень, сын мой, и храни его, как зеницу ока!
– Я сделаю все, что ты скажешь, святой отец!
– Дай мне слово, что ты сохранишь этот камень, что бы ни случилось…
– Клянусь тебе своей жизнью и жизнью своих детей!
– Теперь я могу умереть спокойно…
С этими словами отшельник испустил последний вздох и умер.
На лице его была улыбка, как будто в последнее мгновение жизни он увидел свет, свет вечной жизни.
Вождь кочевников вышел из пещеры и сказал своим соплеменникам, что святой умер.
Женщины племени омыли его и умастили благовониями, мужчины племени подняли тело святого и отнесли в соседнюю пещеру, туда, где покоился его учитель.
Они положили двух отшельников рядом и долго молились за их упокоение, затем заложили вход в пещеру камнями и продолжили свое кочевье.
И каждый год кочевники снова приходили в эти места и входили в пещеру и видели, что тела двух святых отшельников не поддаются тлению, что они лежат, будто умерли только вчера или вообще не умерли, а лишь заснули.
И кочевники умащивали тела святых ладаном и миррой, курили благовония, молились у входа в пещеру.
Вождь племени исполнил наказ отшельника: он взял красный камень и поместил его в медный колокольчик, который украшал сбрую его любимого верблюда, и берег этот колокольчик, как зеницу ока.
И когда пришел его смертный час, он призвал к своему ложу старшего сына, и передал ему наказ святого, и велел беречь верблюжий колокольчик с камнем внутри как самое большое сокровище.
И его сын свято берег этот колокольчик и в свое время передал его своему старшему сыну, а тот – своему, и так далее, и так длилось долгое время.
А потом в пустыню пришли новые люди, которые принесли с собой зеленые знамена ислама, и кочевникам, которые сохраняли верность христианству, пришлось скрываться в отдаленных уголках пустыни, но и там они свято берегли колокольчик со спрятанным в нем священным камнем.
Прошли многие годы, многие века, и от прежнего племени кочевников осталось всего несколько человек, но и эти люди помнили, что старинный верблюжий колокольчик – святыня их народа и что он не должен попасть в руки врагов истинной веры.
Потомки былых кочевников давно уже не кочевали по пустыне, они жили в больших городах.
Один из них, прямой потомок вождя, стал богатым человеком и создал на свои деньги большой музей.
И он подумал, что в этом музее святыня его племени будет в большей безопасности, чем в верблюжьей сбруе.
Он передал колокольчик в хранилище музея и поместил его в витрину из самого прочного стекла.
Посетители музея могли смотреть на него, и экскурсоводы рассказывали, что этому колокольчику больше тысячи лет и что древние кочевники пустыни хранили его как величайшую святыню.
Но никто, кроме главного хранителя, не знал, что внутри этого колокольчика хранится драгоценный камень, принадлежавший святому Петру.
Филин метнулся к столу, протянул руку к телефону, но тут же передумал, шагнул к двери.
Тут дверь приоткрылась, в кабинет проскользнул Домкрат.
– Филин, облава! – проговорил он одними губами. – Нужно уходить!
Филин переглянулся с ним и выскочил в коридор.
Оставшись одна в кабинете, Агния первым делом наклонилась, подняла верблюжий колокольчик и сунула его в карман. Затем встала, выглянула в коридор.
В ресторане творилось что-то странное – раздавались какие-то тревожные голоса, быстрые шаги.
Агния выбежала в коридор, устремилась к выходу.
Тут впереди, там, куда она направлялась, послышались громкие приближающиеся голоса.
Агния юркнула за плотную бархатную портьеру, закрывавшую какую-то дверь, затаилась, выглядывая в узкий просвет.
