– Это неудивительно, – миролюбиво отозвался мужчина, – я вам все расскажу, только сначала уедем в более безопасное место. Те люди могут вернуться…
Через полчаса машина остановилась на набережной, и смуглый мужчина повернулся к Агнии.
– Вы хотели задать мне несколько вопросов. Спрашивайте.
– Первый вопрос – кто вы? – Агния в упор смотрела на своего спутника. – Почему вы следили за мной?
– Вообще-то это два вопроса. Постараюсь ответить на оба… Когда-то давно по Северной Сахаре кочевало племя бедуинов. Эти кочевники были язычниками – то есть верили в могущественные силы природы, в духов своих предков. Во главе этого племени был вождь, мудрый и смелый человек. Этот вождь был моим далеким предком…
– Это замечательно, но я не понимаю, какое отношение…
– Слушайте дальше… В своих странствиях племя моего предка время от времени приходило к пещере, в которой жил христианский отшельник. Бедуины приносили отшельнику свои скромные дары, он же лечил их болезни, как телесные, так и душевные.
Как-то раз дочь вождя тяжело заболела. Отшельник сказал, что в нее вселился злой демон, и пообещал изгнать этого демона. Вождь поклялся, что если отшельник спасет его дочь, то он сам и все племя примут христианство.
Так и случилось: девушка была спасена, и отшельник окрестил бедуинов.
Племя преданно служило своему духовному отцу, соблюдало заветы и заповеди христианства. Когда же отшельнику пришла пора умирать, он передал вождю племени бесценную реликвию – рубин, принадлежавший самому святому Петру.
– Рубин? – Агния поднесла руку к груди. – Тот самый рубин? «Пламя Юга»?
– Да, тот самый… С тех пор вожди бедуинов берегли этот камень как зеницу ока, передавая его из поколения в поколение.
Проходили годы, проходили столетия.
В мир моих предков пришел ислам. Многие племена пустыни приняли эту новую религию, встали под зеленое знамя пророка, но мои предки остались верны христианству. И берегли свою святыню.
Время шло, возникали и разрушались царства. Пески пустыни засыпали развалины. В племени моих предков осталось мало людей, и, наконец, последние его представители оставили кочевой образ жизни и переселились в города.
Мой отец, последний вождь племени, занялся бизнесом, разбогател. Когда же он вышел на покой, то основал музей, в котором собрал произведения прикладного искусства своих соплеменников, старинные артефакты жителей пустыни и прочие редкости. После смерти отца я занял пост главного хранителя этого музея, главного хранителя истории моего племени.
Конечно, почетное место в этом музее занимал колокольчик, в котором был спрятан рубин святого Петра. Мы считали, что в музее камень будет в безопасности…
Как выяснилось, мы ошибались.
Не так давно в наш музей проникли грабители. Они украли несколько ценных предметов, и среди них – рубин «Пламя Юга».
Я поднял на ноги всю городскую полицию, попросил о помощи самых уважаемых людей. Благодаря их помощи мне удалось вернуть почти все похищенные предметы…
– Но не камень, – тихо проговорила Агния.
– Но не камень, – как эхо, повторил ее собеседник, – мне сообщили, что камень купил известный контрабандист, ваш соотечественник.
– Павел… – выдохнула Агния.
– Я нашел его, к сожалению, слишком поздно – когда он уже садился в самолет. Садился вместе с вами. Мне ничего не оставалось, как последовать за вами в Петербург.
В пути я сумел проверить его ручную кладь – и убедился, что камня в ней нет. Тогда я понял, что камень у вас, но найти его не успел – самолет приземлился, а потом…
– А потом все закрутилось…
– Да, потом события замелькали, как в калейдоскопе. Спецслужба, бандиты, тот контрабандист… кстати, какое-то время я думал, что вы с ним заодно, но потом понял, как обстоит дело. В общем, Агния, я прошу вас – верните мне священный камень! Он – частица истории моего народа, он – святыня, которую мои предки хранили много веков.
Агния молчала, и смуглый человек сложил руки умоляющим жестом:
– От моего народа осталось всего несколько человек, но пока существует этот камень – мой народ живет, живет в памяти человечества. Я понимаю, что сейчас этого камня при вас нет, но если…
– Вы ошибаетесь, – перебила его Агния, – камень при мне. Я для того и приехала сегодня в «Дворянскую усадьбу», чтобы найти его. И я его там нашла…
С этими словами она вытащила из кармана верблюжий колокольчик и протянула его потомку бедуинов.
В это мгновение сердце у нее защемило, будто она расставалась с близким человеком. Но Агния преодолела себя и проговорила взволнованным голосом:
– Возьмите этот камень, он принадлежит вам по праву!
И в это мгновение совсем рядом с ней раздался насмешливый голос:
– Браво! Ты принесла мне камень на голубой тарелочке! Не зря я потратил на тебя столько времени и сил!
Агния вздрогнула и обернулась.
На заднем сиденье машины она увидела Павла, в руке его был пистолет.
– Ну, вот и все! – проговорил Павел удовлетворенно. – Отдай мне колокольчик, и можешь обо мне забыть!
– Как… как ты здесь оказался? – пролепетала Агния.
– Да какая теперь разница? – Павел презрительно поморщился. – Я следил за этим восточным господином и знал номер его машины. Он-то думал, что это он следит за мной. Ага, с такой внешностью разве можно быть незаметным? А я-то у себя дома…
Когда в «Дворянской усадьбе» началась облава, я быстро улизнул и вдруг смотрю – эта машина стоит рядом с оградой! Ну, тут я и решил спрятаться на заднем сиденье! Как оказалось, это была удачная мысль… а теперь хватит болтать, отдай мне колокольчик!
– Этому не бывать! – воскликнул смуглый мужчина. – Ты не получишь святыню!
В то же мгновение из его рукава выскользнул узкий сверкающий клинок, короткой молнией мелькнул в полутьме салона и вонзился в горло Павла. Павел дернулся, захрипел, из раны в горле хлынула темная кровь. Но в последнее мгновение он успел нажать на спуск пистолета, и прогремел выстрел.
В тесном пространстве машины он показался Агнии оглушительным, она ахнула, на долю мгновения ослепла, оглохла и, кажется, даже потеряла сознание – но быстро опомнилась.
Салон машины был полон дыма, в нем стоял какой-то неприятный запах. Она поняла, что это – запах пороха и крови, и повернулась к Павлу. Павел сползал по спинке заднего сиденья, кровь редкими толчками еще вытекала из раны, но глаза его уже были мертвыми.
Агния прислушалась к себе и поняла, что сама она не ранена, пуля не задела ее.
Тогда она повернулась к потомку бедуинов, чтобы спросить, что им теперь делать…
Мужчина полулежал на пассажирском сиденье, глядя на нее широко открытыми глазами. Его смуглое лицо заливала мертвенная бледность, от этого оно приобрело какой-то зеленоватый оттенок. Губы его шевелились.
