— Снаряд! — вскричал один из солдат.
Удар был неминуем.
Фревен, оглядев высокие борта, поднял глаза к белому небу. Они были заперты внутри большого стального прямоугольника, в трех метрах от уровня воды, как заключенные внутри тюремного дворика.
В пятидесяти метрах над ними появился черный цветок взрыва. А затем раздалось громкое щелканье. Артиллерия.
Фревен почувствовал, как часто вздымается его грудь, в том же ритме, в каком стучало сердце. Он не мог видеть, что происходит снаружи, и поэтому испытывал гнетущее ощущение. Как далеко они от берега? Есть ли вокруг них другие корабли?
Почему до них доносится шум битвы, если они должны были высадиться на безопасном берегу?
Молчание прервал Маттерс:
— Это… это нормально?
Фревен пристально посмотрел на сержанта. Маттерс был почти мальчишкой. Все в нем кричало, что ему здесь не место. Он дрожал.
Гул двигателя стал затихать, и транспортное судно постепенно замедлило ход.
— Я не знаю, — только и ответил Фревен, перенеся внимание на рулевого.
— Вы слабо зашнуровали ботинки, — заметил Маттерс дрожащим голосом.
Фревен вспомнил, что обувался в спешке, глубокой ночью, когда его разбудила сирена. Он присел, чтобы затянуть шнурки.
Внезапно рядом с ними разорвался воздух, раздался короткий и мощный звук, и вода нахлынула на левый борт баржи так же свирепо, как прозвучал артиллерийский залп. Солдаты повалились друг на друга, хватаясь за что попало, пытаясь удержаться за правую стену. Море обрушилось на них с неба, затопив все. Фревен, завязывающий шнурки, рухнул на сумки. Он кое-как поднялся и схватил каску, полную воды. Гул двигателя вернул ему ощущение реальности. Он придирчиво осмотрел себя, не произнеся ни слова.
Снаряд взорвался очень близко от них.
Они еще не подошли к зоне, удерживаемой своими.
По-прежнему не говоря ни слова, офицер показал пальцем в сторону правого борта, и рулевой изменил курс. Они поняли, куда надо идти.
Мотор баржи снова заработал в полную мощь, теперь ветер стал дуть против курса. Они больше не шли к берегу, но двигались параллельно нему.
Люди раскачивались по воле волн, и нос судна с плоским дном уходил вниз при каждом спаде волны. Адреналин победил морскую болезнь и страх, который гнездился в животе, вызывая тошноту.
Между тем несколько пуль продырявили тонкую обшивку баржи. Автоматный треск бил в барабанные перепонки, отдаваясь внутри черепной коробки, вода перехлестывала через борт.
Теперь вдоль всего борта судна зияли пятнадцать дыр размером с мячик для гольфа. Била тяжелая артиллерия. Маттерс открыл рот, чтобы не задохнуться. Удар был молниеносным. Однако они не видели, что происходит, и не знали, что делать. Смерть появилась рядом с ужасающей жестокостью.
Не теряя скорости, они минут через пять снова изменили курс. Фревен обладал хорошим чувством ориентации, и хотя ему не было видно ничего, кроме неба, он догадался, что они снова оказались рядом с берегом. С такой скоростью они неизбежно выскочат на песок.
Все больше выстрелов, все больше взрывов. Война окружала их, но была пока вдалеке, справа и слева, предположил Фревен. Для них это было бы защищенным прорывом. Отныне сильные эмоции остались позади, по крайней мере на несколько часов.
Несмотря на ветер, рокот моря и эхо штурма, был слышен сильный треск. Совсем рядом.
Чувства Фревена разбудили его слуховую память.
Пули били рикошетом по стальному корпусу! В корму!
Он развернулся и в то же самое время увидел, что офицера больше нет на месте, а рулевой опрокинулся назад и на его мундире расплываются темные пятна.
В долю секунды рубка управления опустела. Фревен обдумывал ситуацию.
Они на полной скоростью вонзились в берег. За штурвалом — никого.
В этот момент вся передняя часть судна попала под автоматную очередь. Несколько десятков пуль пробили броню откидывающегося трапа, по которому солдаты должны были высадиться на берег.
Фревен схватился за поперечину. Ничего похожего не было предусмотрено планом. Все провалилось. Береговая линия в руках врага.
Они попали в пасть к волку.
12
Море плескалось рядом с баржей.
Вода била в нее и затопляла. У ног солдат плавали куски рыбы, разорванной ударной волной.
Фревен уцепился за поручни и подтянулся на руках. Слева два солдата карабкались по перекладинам лестницы, взбираясь на ют. Фревен перепрыгнул через парапет и последовал за ними. Тело рулевого еще лежало возле штурвала. Стекавшая кровь покрыла пол скользкой пленкой.
Теперь Фревен видел, что происходит вокруг.
Серо-голубое море внезапно успокоилось под носом баржи.
Впереди желтела стена песка.
Фревен понял, что настало время действовать, иначе они сейчас разобьются. Он инстинктивно оттолкнул труп рулевого, сел на его место, изо всех сил ухватился за штурвал и опустил голову.
Судно стукнулось о землю и подскочило, сбрасывая своих пассажиров. Едва коснувшись палубы, они катапультировали, отскакивая, как камни, от трапа для высадки. Сломанные руки и ноги, вдавленные бока, расплющенные лица…
Корабль вылетел на берег на полной скорости.
Недалеко от места, где находился Фревен, какой-то солдат исчез за бортом, а другого подбросило, и, падая, он ударился головой о кромку борта.
Между тем баржа скрежетала, грозя развалиться, проделывая огромную борозду в песке. Белый ураган закружился вихрем, и перед ними возник противотанковый еж. Передняя часть баржи продвинулась вперед, балки ежа врезались в носовую часть с ужасным грохотом, хрустом и скрежетом металла.
Затем все остановилось. Песок еще мгновение продолжал закручиваться в спираль, скрывая баржу за своим движущимся тюрбаном, а затем рассеялся.
На судне стало тихо. Затем послышались стоны, сопровождаемые ругательствами и проклятиями.
Фревен ударился о штурвал. Ручки вдавились в живот, но ему удалось удержаться на месте. Кривясь от боли, он огляделся по сторонам.
Солдаты вперемешку валялись на полу, расплющенные ударом. Концы противотанкового ежа протаранили броню. Один солдат напоролся на балку и бился, не понимая, что произошло. Небольшая группа уцелевших людей старалась помочь другим.
В воздухе раздалось нечто похожее на страшное икание. Поврежденная баржа начала грохотать всеми своими частями под пулями тяжелого пулемета.
Фревен упал на колени за перегородкой и наклонился, пытаясь понять, что происходит. Одна пуля из каждых десяти пробивала корпус и попадала внутрь баржи. Это происходило мгновенно. Дыра в стальной обшивке — и разорванная нога. Крик каждый раз запаздывал… за свистом пули следовал мягкий и сухой удар… Крики раздавались потом, эхом отдаленного выстрела орудия, работающего в смертельном ритме.
