Подобная церемония одевания проходила и в спальных покоях влиятельных дам. В дневнике писателя и мемуариста XVII века Джона Ивлина есть запись о том, как однажды его пригласили в спальный покой фаворитки Карла II. Герцогиня Портсмутская «в легком неглиже только что покинула постель, а Его Величество и кавалеры стояли вокруг и смотрели, как камеристки причесывают ее». Эту приятно возбуждающую сцену могли наблюдать многие другие придворные и приятели короля.
Чуть позже и английская королева Анна одевалась в своем просторном спальном покое в присутствии множества слуг. Старшей по рангу была смотрительница гардероба, за ней шли старшие фрейлины, все до единой аристократки, младшие фрейлины, камеристки, куаферы и, наконец, паж черной лестницы.
Разъемные панталоны королевы Виктории. Женщины начали носить панталоны в XIX веке. Первые панталоны имели своеобразный крой: штанины для удобства отправления еcmественных надобностей не сшивали.
Предметы туалета королевы тоже подразделялись по степени важности, и каждый участник церемонии одевания имел право дотрагиваться только до того из них, который соответствовал его статусу. Например, старшая фрейлина надевала на королеву нижнюю сорочку — соприкасавшаяся с телом монаршей особы, та считалась самым значимым предметом королевского одеяния. Она же по завершении туалета вручала королеве веер — этим ее участие в одевании ограничивалось. Более «низкую» работу — шнуровку корсета, надевание юбок с кринолином, застегивание крючков на платье — выполняли младшие фрейлины и камеристки, ну а скромная роль пажа сводилась к обуванию королевы. Обязанности смотрительницы гардероба не требовали от нее больших физических усилий, но были самыми почетными: она подавала королеве драгоценные украшения. Представив себе, как полуодетая королева, ежась от холода, стоит на всеобщем обозрении в окружении суетящихся слуг, мы можем ей только посочувствовать.
Документальные источники свидетельствуют, что церемония одевания знатных особ отличалась поразительной многолюдностью, причем большинство из ее участников были просто «на подхвате». Но слуг хватало не только на время одевания: в 1512 году главный зал (гостиную) в доме графа Нортумберленда обслуживали утром двадцать человек, днем — восемнадцать, вечером — нс менее тридцати. Многочисленная прислуга была (и остается) показателем влиятельности и высокого статуса человека. Всех превзошли монархи периода барокко: когда Людовик XIV переезжал со своим двором с места на место, для перевозки его свиты и вещей требовалось 30 000 лошадей. Естественно, люди более низкого происхождения постоянно сетовали на нехватку слуг. Элизабет Спенсер, желавшая, чтобы муж раскошелился для нее еще на одну камеристку или компаньонку, писала в 1594 году: неприлично, что у нее «одна-единствснная несчастная камеристка».
Большое количество слуг держали еще и по той причине, что одеться без посторонней помощи было просто невозможно. До изобретения пуговиц в XIV веке требовалась как минимум лишняя пара рук, чтобы при-шнуровать рукава к платью. Средневековый рыцарь не мог обойтись без оруженосца, который «помогал одеться, затянуть шнуровку, подвязать чулки и заботился о том, чтобы все вещи имели опрятный вид». Один средневековый трактат дает камердинеру рекомендацию быть своему господину одновременно и стилистом, и костюмером: «Прежде чем он выйдет на люди, смахни с него все пылинки и, будь он одет в атлас, багряницу, бархат, пурпур или парчу, проследи, чтобы выглядело все чисто и красиво».
Неудивительно, что слуги, одевавшие своих хозяев в спальных покоях, становились им близкими друзьями. В 1643 году случилась трогательная сцена на поле битвы — Люшиус Кэри, первый виконт Фолкленд, погиб в схватке, и никто, кроме камердинера, не сумел опознать его тело: «…тело его светлости не удавалось найти; он был раздет, истоптан, искалечен. Лишь тот, кто прислуживал ему в спальном покое, взялся отыскать его среди других тел по родинке, что была у его сиятельства на шее. По этой метке он и нашел его».
С другой стороны, необходимость иметь личных слуг порой превращалась в зависимость: английские денди конца XVIII века, казалось, были «совершенно не способны пошевелиться без помощи своих камердинеров… Если слуге случалось отлучиться, его господин лежал беспомощно в постели, будто перевернутая черепаха на кухонном столе».
Среди предметов одежды всем нам известного средневекового рыцаря вы не отыскали бы трусов (в привычном для нас виде). Мужчины завязывали между ног полы длинной рубахи или надевали нечто вроде полотняного подгузника. Первые кальсоны появились в XVII веке — длинные шелковые подштанники с разрезом сзади, чтобы было удобно отправлять естественные надобности. Английский король Карл II в конце 1660-х носил шелковые трусы. После Карла II и его преемника Якова II на трон взошел Вильгельм III, отличавшийся весьма вульгарным вкусом в отношении нижнего белья. Нам известно, что ему нравились зеленые гольфы и красная нижняя сорочка (сегодня и то и другое хранится в коллекции костюмов в Кенсингтонском дворце). Сорочка — миниатюрная, как и сам король, не имеет спереди застежек. Должно быть, ее края скалывали или даже сшивали каждый раз, когда он ее надевал, — ничего удивительного, ведь застежку-молнию тогда еще не изобрели.
Фасон женских платьев XVI–XVIII веков просто-напросто исключал ношение панталон. Надевать их под громадную юбку на обручах не имело смысла, поскольку снять панталоны, чтобы сходить по нужде, было невозможно, не раздевшись полностью. Поэтому женщины ходили без исподнего и присаживались на горшок, как только возникала необходимость. Это означало, что туалеты были всюду и нигде. В спальне, в прихожей, даже на улице — любой уголок мог стать уборной. (Порой горшок использовали, даже не вылезая из постели, судно «согретое, по ободу укрытое фланелью» было предпочтительнее.)
Во времена Джейн Остин и эпохи Регентства, когда пришла мода на более изящные, свободные и не столь громоздкие платья, женщины по примеру мужчин стали носить панталоны под легкими прозрачными юбками, не скрывающими особенностей фигуры. Самые первые панталоны имели длинные штанины, но при этом все равно считались пикантным предметом туалета. Леди Честерфилд в 1850 году в письме к дочери рассказывала о юной особе «в юбке на дюйм выше моих лодыжек»: из-под юбки выглядывали «рюшки того удобного одеяния, которое мы позаимствовали у противоположного пола и носим, но о котором не говорим».
Панталоны, несмотря на изначальную фривольную репутацию, быстро утвердились в женском гардеробе. Всеобщему повальному увлечению поддались даже фрейлины королевы Виктории. В 1859 году достопочтенная Элинор Стэнли рассказывала о том, как герцогиня Манчестерская перелезала через калитку: «Зацепилась обручем своей клетки и, разумеется, полетела кувырком… Остальные дамы не знали, плакать им или смеяться, ведь часть ее нижнего белья, состоявшего из алых шерстяных панталон, была выставлена на всеобщее обозрение».
Примечательно, что Элинор Стэнли назвала кринолин «клеткой». Но эти жесткие нижние юбки на металлическом, проволочном или деревянном каркасе сковывали движения, и женщины действительно чувствовали себя в них как в клетке.
