Со мной никто не говорит серьезно… По внешности я в самом деле еще дитя. Страшно задевают мое самолюбие, когда говорят: «Вы еще не можете этого понять».
А ему так хочется вырваться за стены дворца! Увидеть и прочувствовать жизнь во всей ее полноте… Он очень надеется, что когда-нибудь это желание осуществится. Здесь, дома, в России…
Когда великому князю Константину исполнилось шестнадцать лет, его, как и выпускников морских кадетских корпусов, произвели в гардемарины – промежуточное звание между матросом и офицером. А с лета 1875 года начинается служба на фрегате «Светлана», которым командует двадцатипятилетний кузен Константина – великий князь Алексей Александрович, сын императора Александра II. Винтовой фрегат – новое судно, входившее в состав отряда судов Атлантического океана, которым командовал в ту пору контр-адмирал Г. Бутаков. Юный гардемарин с одобрением пишет о судне в дневнике: «Как жилье очень удобен… Все каюты офицеров большие, светлые, и каждая имеет окно…»
7 июня 1875 года фрегат «Светлана» выходит в Балтийское море, а через три дня уже пришвартовывается в порту Копенгагена. Старинный город манит своими достопримечательностями, красотами. В первый же день Константин посещает музей известного датского скульптора Б. Торвальдсена. Бродит по улицам, с интересом рассматривает витрины магазинов. Далее фрегат держит путь к бухте Херес-де-ла-Фронтера, которая находится в Кадисском заливе.
Воображение великого князя поражает Испания – экзотической южной природой, порой необузданным темпераментом людей. В одном из портов у него состоялся интересный разговор с местным жителем, который с жаром рассказывал Константину об испанской политике. Он уверял собеседника, прибывшего из далекой России, что больше всего боится установления в стране республики, ведь король дон Альфонс XII – очень слабый правитель, а дон Карлос – брат короля Фердинанда VII и возможный в дальнейшем претендент на испанский престол – настоящий негодяй. Речь этого человека, сопровождаемая неподражаемой мимикой и выразительными жестами, надолго запала в душу юного гардемарина.
Следующий день на испанском берегу приносит еще более яркие впечатления. Русские моряки, прибывшие в город Сантьяго-де-Компостела, становятся свидетелями и невольными участниками пышного праздника.
Новые впечатления – яркие, незабываемые – хлынули на Константина неудержимым потоком. Его интересует на этой благословенной земле буквально все: природа, люди, быт, искусство… В Севилье, одном из самых романтических городов Испании, Константин вместе с товарищами посещает старинный замок Альказар, форт мавританских и испанских королей. Здесь ему впервые в жизни довелось увидеть бой быков. Это поистине незабываемое зрелище! А для того, чтобы попасть в один из местных соборов и как следует его осмотреть, русские моряки пошли на хитрость, представившись французами. К чему это? Великий князь объясняет это в дневнике следующим образом: «чтобы священник лучше принял нас как единоверцев». Неизгладимое впечатление оставил и памятник архитектуры, созданный в XVI веке: «Видели дом Пилата, ужасно красивый, во вкусе мавров».
В июле фрегат «Светлана» под Андреевским флагом вошел в порт Неаполя. Корабль тут же окружили шлюпки, в которых кроме итальянских моряков находились и немецкие. Внимание к русским было огромное, и уже вечером состоялось шумное гулянье. Однако юный Константин, много наслышанный о знаменитой итальянской опере, предпочел поход в театр веселой вечеринке в кругу моряков из разных стран. Но… удовольствия особого не получил. Скорее всего, не из-за того, что спектакль был плох, просто очень устал после многодневного плавания. В дневнике он смущенно признается: «Я чуть не заснул».
Но в последующие дни юный гардемарин полон энтузиазма. Вместе с товарищами он осматривает достопримечательности Неаполя, любуется полотнами поразившего его воображение художника Гвидо Рени, посещает церковь на одной из тихих улочек, где любуется «прекрасными статуями».
Молодой человек восхищен искусством древней Эллады. В Помпеях, разрушенных когда-то извержением вулкана Везувий, он даже принимает участие в раскопках. Об этом делает 31 июля запись в дневнике:
Рыли и при нас… я увлекся и принялся сам отгребать лопатой мелкие камень и песок и отрыл фреску, изображающую вазы и урны.
В начале августа русские моряки прибыли в Вечный город. В их распоряжении до обидного мало времени – всего три дня, и они торопятся увидеть как можно больше. Просят гида «употребить это время на осмотр главных памятников искусства и истории, и чтоб он нам всех их показал с чувством, с толком, с расстановкой». Задача явно трудновыполнимая, но все же молодые люди успевают тщательно осмотреть Ватикан. Сначала знаменитую на весь мир библиотеку, потом зал, где находятся произведения скульптуры. Именно здесь великий князь Константин испытывает чувство огромной благодарности к своему учителю рисования С. Никитину. Он записывает в дневнике:
Тут я увидел в действительности все, что знал так хорошо по рисованию. Этим знанием я обязан моему милому Сергею Васильевичу. Я видел Аполлона Бельведерского, Лаокоона.
После Ватикана – осмотр Каракаллы, пантеона Агриппы, «из которого сделана церковь S. Maria Rotonda», катакомб Св. Каликста, которые напомнили великому князю любимую им историческую книгу Е. Тур «Катакомбы». Вечером Константин записывает в дневнике: «Я думал, как светлый Севастиан, храбрый григорианец (мой любимый), спускался по этой лестнице». Где-то в глубине души рождаются первые, пока еще робкие поэтические образы.
22 августа 1875 года в дневнике появляется лаконичная запись: «На фрегате – король». Но эта встреча для Константина отнюдь не официальная, она проникнута теплом и сердечностью. Ведь на борт «Светланы» поднялся греческий король Георг I с женой Ольгой Константиновной, в прошлом русской великой княжной, старшей сестрой автора дневника. Королева эллинов пригласила брата погостить в Афинах.
Дни, проведенные в доме сестры, он и годы спустя вспоминал как светлое и прекрасное время. Молодого человека, которому вот-вот исполнится семнадцать, здесь окружают любовью и лаской. Совсем как дома… Он с удивлением осознает, что все время морского путешествия скучал по таким теплым, доверительным отношениям, какие складываются у него с сестрой.
Незримая нить глубокой душевной симпатии связывает их настолько крепко, что даже после возвращения домой, в Санкт-Петербург, Константин неоднократно обращается мысленно к сестре в минуты душевного волнения, неуверенности в себе. Недаром уже после окончания плавания он запишет в дневнике:
Во мне борьба, слезы, желание писать стихи, сочинять музыку, и ничего не выходит: я другой человек здесь, я никуда не годный человек, с тех пор как уехал с фрегата, я ничего не значу, не имею никакой цели, ах, как это горько. Непременно напишу Оле, чтоб она дала мне совет, что делать; я на днях начал сочинять:
Безумная душа, о чем печешься ты?
Зачем покоя ты себе найти не знаешь?
Зачем слова твои – слова, мечты – мечты,
Зачем ты Господа законы забываешь?
Образ сестры, который в дальнейшем возникает в лирике К. Р., говорит о том, что она была его советчицей, другом, вдохновителем. Поэтому неудивительно, что именно в ее доме в Афинах родились первые поэтические строки великого князя. В общении с Ольгой он отводил душу, раскрывая ее для самых прекрасных, возвышенных чувств. Недаром именно в летней королевской резиденции в Татое, высоко в горах, он запишет в дневник: «Любовь движет миром».
