– Что такое Буни?
– Земля умерших предков, – небрежно бросила Сиулиэ. – Обиталище мертвых!
Никита чуть не рухнул где стоял! Ничего себе… Ничего себе спасительница-талисман-оберег! Куда завела?! Хотя она же предупреждала, что от смерти не сможет спасти… То есть Никита, типа, уже умер?!
– Не выдумывай, – усмехнулась Сиулиэ, снова непостижимым образом поняв, о чем он думает. – Ты жив, Никито́й. До Буни надо обязательно добраться! Страшный путь, ой какой страшный… только иначе нам к Омиа-мони не пройти.
– А как же Вальтер говорил, что к нему по тайге можно выйти? – озадаченно спросил Никита. – Разве мы не могли наверх выбраться! Ты же вон как здорово прыгаешь!
– Прыгаешь! – фыркнула Сиулиэ. – Скажешь тоже, Никито́й! Пойми: я где угодно пройду и куда угодно. Но ты можешь попасть к Омиа-мони только этим путем – если вообще хочешь увидеть его.
– Хочу! – так и загорелся Никита. – И еще я хочу у него кое-что спросить.
– Знаю, что спросить хочешь! – Улыбка Сиулиэ сверкнула так же ярко, как молнии агди сиварина. – Получишь свой ответ!
– Откуда т-ты… – опять начал заикаться изумленный Никита, однако Сиулиэ вдруг с силой сжала его руку:
– Тише! Смотри, там харги!
Никита взглянул в ту сторону, куда она показывала, и даже попятился – так ему захотелось оказаться подальше отсюда!
Он увидел косматую голову и согбенную спину, заросшую волосом, словно у обезьяны. Харги сидел на каком-то черном бревне, громко чавкая и мерзко рыгая. От всего Никитиного имущества уже остались только жалкие обрывки мешка, обломки сухих веток, термос да пара бутербродов – с чем именно, на таком расстоянии было не различить.
Да и охоты различать, честно говоря, особой не было!
Бальбука старательно нанизал бутерброды и клок ткани на коготь и сунул в пасть харги, который тотчас громко зачавкал, от удовольствия суча ногами. Впрочем, вместо ног у него были две культи: одна выше колена, другая – ниже.
Культи были перепачканы какой-то серой гадостью, и Никита, присмотревшись, увидел, что это пепел. Все вокруг было усыпано пеплом.
И вдруг Никита догадался, что это не тот пепел, какой образуется после пожара! Это прах, тлен, в который обращаются тела людей и животных спустя много-много времени после смерти. И черные стволы деревьев, там и сям торчащие из этого пепла, были умершими деревьями.
Подземное царство мертвых… Вот оно какое!
Вдруг раздался громкий хрип и кашель. Харги вскочил, сунул бальбуку в пасть, пытаясь вытащить застрявший там… металлический термос Вальтера. Однако коготь только попусту скреб по термосу, не в силах его зацепить.
– Харги подавился! – прошептала Сиулиэ. – Бежим скорей, пока ему не до нас!
Она ринулась вперед с какой-то несусветной скоростью, волоча Никиту за собой, однако как раз в то мгновение, когда они, вздымая прах и подавляя желание расчихаться, мчались мимо харги, коготь бальбуки ухитрился проткнуть обшивку термоса и вытащить его из пасти чудища.
Свободной ручищей харги вытер свои косые красные слезящиеся глаза и уставился на ребят.
Испустив рев, от которого у Никиты подкосились ноги, он простер вперед бальбуку, однако храбрый громовой камень метнулся наперед – и всеми своими молниями ударил в термос, насаженный на коготь!
Ох, как шарахнуло, как заискрило!.. Казалось, огненная змея скользнула по термосу, когтю, по волосатой лапе – и обвилась вокруг туловища харги.
Его мотало из стороны в сторону, трясло, било-колотило! Свободной ручищей он попытался сорвать термос с когтя – однако получил новый разряд от агди сиварина.
Легко догадаться, что на уроках физики харги бывать отродясь не приходилось, поэтому о токе высокого напряжения он и слыхом не слыхал.
– Бежим! – повторила Сиулиэ и опять потащила Никиту вперед.
Впрочем, через несколько шагов он не выдержал – оглянулся и благодарно подумал: «Спасибо, Вальтер! Спасибо за термос!»
Поверженный харги лежал на земле, тело его слабо подрагивало. Рядом валялся темный узкий камешек. Агди сиварин, похоже, выпустил все молнии…
Жизнь не жизнь, но все свои силы он отдал за Никиту!
– Давай, давай, – тянула за руку Сиулиэ. – Харги скоро очнется!
– Что ж агди сиварин его не прикончил?! – возмутился Никита.
– Эх, Никито́й, – вздохнула Сиулиэ. – Ты какой-то очень глупый мэрген. Прикончить харги можно – но тогда кто будет дорогу в Буни охранять? Знаешь, сколько народу захочет сюда спуститься, своих дорогих покойников разыскать? Нельзя харги убивать! Он людям нужен, как ночь – дню, как тьма – свету, как смерть – жизни!
– Погоди, – задыхаясь, спросил Никита, – ты сказала, люди спустились бы сюда, чтобы покойников искать? Значит… в Буни собираются все мертвецы?!
– Все души умерших, – поправила Сиулиэ. – Только души!
– Значит, я смогу увидеть душу моей мамы?!
Сиулиэ взглянула исподлобья:
– Ты хочешь все сразу, Никито́й. До обиталища душ еще долго идти. Сначала надо через реку Тунео переправиться!
– Тунео!.. – в ужасе повторил Никита, взглянув наконец на реку, шум которой он все это время слышал, но на которую не обращал внимания.
И вот теперь он смотрел на темные воды, которые, казалось, все состояли из бурно шевелящегося месива камней и обломков бревен. Даже «брызги», которые то и дело «всплескивали» над Тунео, были не водяными, а острыми обломками камней или щепой!
– Как же мы переправимся через этот ужас? – прошептал Никита.
– На лодке, – пожала плечами Сиулиэ. – Как же иначе? А вот и она.
Никита не видел никакой лодки, но покорно полез вслед за Сиулиэ по камням и обломкам деревьев, которыми был усыпан берег Тунео. Вся разница между рекой и берегом была в том, что камни и обломки на берегу лежали неподвижно, а в реке неслись со страшной скоростью.
И наконец он увидел, что рядом с движущимися камнями (рекой) на неподвижных камнях (берегу) в самом деле лежит что-то вроде узкой лодки-долбленки. Такие обычно называют оморочками. Но эта лодка почему-то была накрыта сверху туго натянутой, хотя и старой, рваной циновкой, плетенной из ивовых прутьев, потемневших от времени. Сама лодка тоже была битая, дырявая…
– Неужели она сможет по этой Тунео плыть?! – недоверчиво спросил Никита.
– Только она и проплывет, – уверенно кивнула Сиулиэ. – Она души мертвых перевозит в Буни – ну и нас заодно перевезет!
Никита опасливо вгляделся. Лодка была явно пуста.
Повезло, что сейчас ни одна-разъединая мертвая душа не стремится переплыть эту ужасную Тунео!
– Ладно, – вздохнул Никита. – Только давай внутрь, под циновку спрячемся. А то такими «брызгами» под голове получишь – не обрадуешься!
