Как все люди, Ножкин каждый день бегал в школу и три раза в неделю – в бассейн. Прыгать в воду Илья начал в прошлом городе и к своим десяти допрыгался до целой коробки грамот и медалей. Правда, медали были пока не очень большие, но тренер говорил, что это дело наживное.
Кстати сказать, прыгунов в воду сейчас никто не знает, не то, что футболистов, которых каждый день по телевизору показывают, а то и по два раза. Но все, кто знал Илью, а таких тоже хватало, об этом не жалели.
Во-первых, он был ловким и мог запросто пройтись на руках по школьному коридору и даже спуститься во двор по выщербленным каменным ступенькам.
Во-вторых, он был ужасно сильным и вытворял на турнике такое, что у их учителя физкультуры слёзы на глаза наворачивались. И не только у него. У Славки Аполениса из 5-В тоже навернулись. Этот Аполенис был большой драчун. И в смысле роста, и потому, что он ни одной переменки без драки прожить не мог. Его директриса школы даже пообещала на переменках к парте привязывать. Но её отговорили, потому что, если его на переменках привязывать, то он на уроках драться начнёт.
Короче, не знал Аполенис, что Ножкин прыжками в воду занимается. А откуда он мог знать, если Ножкины только-только в этот город перебрались и Илья первый раз в школу пришёл, в третий класс, кажется. Поймал его, значит, Аполенис на переменке, и противно так говорит: «Дай десять копеек, пока я добрый». Ну, Ножкин и дал, только не десять копеек, а в лоб. После этого Аполенис переменок пять ни к кому не приставал, а Ножкина вообще обходил двадцать пятой дорогой.
А в-третьих, Илья был очень весёлым, но об этом мы, кажется, уже говорили.
* * *
Правда, были у него и недостатки. Не такие большие, но всё-таки… В общем, как у всех: уроки, руки, уши… Кроме одного… Короче, Ножкин был ужасно влюбчивый.
– Весь в папочку! – улыбалась мама.
– Ира, ну что ты такое говоришь? – возражал папа, – я всю жизнь только одну тебя и люблю, причём с тринадцати лет.
– Вот-вот, именно с тринадцати лет, а серьёзные мужчины должны влюбляться в двадцать пять, когда у них появляются деньги, чтобы обезпечить своим жёнам сносную жизнь.
– Тогда уж лучше влюбляться с шестидесяти пяти, когда к накопленным деньгам ещё и пенсию дают, – отшучивался папа, но на всякий случай грозил Илье кулаком, чтоб тот не засматривался на девчонок, пока не станет пенсионером.
Только Ножкин не собирался ждать так долго. В первый раз он влюбился ещё в детском саду, причём ни в кого попало, а в воспитательницу. И хотя ей было аж двадцать два года, зато она не обзывалась и не давала подзатыльников.
Во второй раз он влюбился в девочку Дашу. Однажды он даже поцеловал её возле забора, но был сильно укушен, после чего стал влюбляться осторожнее.
Но больше всех ему нравилась Марина, с которой он познакомился в бассейне, куда мама привела его записываться. Марина была смелая. А смелость очень полезная вещь для прыгуна в воду. Потому что первый раз плюхнуться с метрового трамплина очень страшно. Мало того, что у него перил нету, так он ещё ходит ходуном под ногами, а все на тебя смотрят, и тренер кричит: «Ну, давай, чего зря маяться!» Так вот Марина не маялась, а сразу шагнула в воду, причём с закрытыми глазами! В их группе никто так не смог! А двое (не будем называть фамилии) и вообще встали на четвереньки и уползли задом наперёд.
Да, Маринка была что надо! Из-за неё Ножкин на второй тренировке без спросу прыгнул ласточкой и громко стукнулся пузом о воду, за что тренер его при всех отругал, хотя после тренировки одобрительно хлопнул по красному животу и шепнул: «Молодец!»
И вот только Ножкин решил с Мариной поближе познакомится, как родители взяли и переехали! В другом городе Илья целую неделю ходил мрачный, пугая маму с папой, которые ломали голову, что с ним такое, и даже хотели отвести к детскому врачу. Но потом всё само прошло, тем более, что и в новом бассейне было много смелых девчонок…
* * *
Девочки к Ножкину тоже хорошо относились, потому что он никогда не задирался, а наоборот заступался и к тому же смотрел на них влюблёнными глазами. Девчонки это чувствуют, и если не смотреть на них влюблёнными глазами, никакие слова не помогут, хоть стихами говори.
Короче, всё у Ильи было хорошо. Правда, ему очень не хватало собаки и велосипеда, а так всё было просто замечательно.
И вот однажды случился у него первый юбилей. Юбилей – это когда число прожитых лет заканчивается на «ноль» или на «пятёрку». Например 100 или 95.
Когда человеку стукает сто или девяносто пять, все говорят, что этого не может быть, ведь он выглядит так молодо, и вообще только жить начинает, и что всё у него ещё впереди.
И Ножкину говорили то же самое, потому что ему стукнуло ровно десять. Это случилось первого января, сразу после новогодней ёлки. Вообще-то десять лет назад родители ждали Ножкина чуть-чуть позже, а он взял – и родился чуть-чуть раньше. Короче, устроил им новогодний подарок! Но папа с мамой нисколько не огорчились, а наоборот обрадовались. Ещё бы! Ведь не каждая семья начинает новый год со дня рождения…
* * *
По случаю круглой даты Илье разрешили пригласить самых лучших друзей. Про самых лучших родители специально сказали, опасаясь, что если он пригласит всех подряд, то друзья не поместятся в большом зале Дворца культуры металлистов.
Только попробуй тут разбери, кто самый лучший, а кто нет, если все хороши. Ножкин долго ломал голову, кого пригласить: он писал и зачёркивал, а потом снова писал и снова зачёркивал. Просто не юбилей, а какая-то канитель с головоломкой! Увидев его муки, папа посоветовал бросить жребий.
– Вот ещё! – фыркнула мама. – Бросать жребий на живых людей. Лучше напиши алфавитный список и позови тех, у кого фамилии идут до буквы «Л»… Или наоборот.
– Не получится, – подумав, сказал Илья. – Тогда придётся приглашать или Шевченко, или Иванова. А они поодиночке ни за что не придут, потому что всегда вместе ходят, даже когда одного к директору вызывают. За это их все учителя называют «братья-славяне».
– Дело принимает политический оборот! – озадаченно почесал в затылке папа и смерил взглядом полированный стол. – Жаль, что взлётная полоса у нас коротковата: больше двенадцати не сядут, так что соображай быстрей…
Тогда Ножкин поступил просто: из мальчишек он позвал только Шевченко с Ивановым, а на остальные десять мест пригласил девчонок из класса и ещё двух прыгунш из секции. Девчонки, конечно, расфуфырились, как куклы Барби, и когда «братья-славяне» такую красоту увидели, то чуть не обалдели. Но потом ничего, освоились, а Шевченко, напившись лимонаду, даже рассказал, как они с Ивановым и с двумя папами ездили на охоту и завалили дикого кабана весом триста пятьдесят кэгэ. Девчонки, конечно, не поверили, но Иванов бросился другу на помощь. Он, как ненормальный, начал вращать глазами, противно хрюкать и бить копытами в пол. А копыта у Иванова о-го-го! – почти, как у семиклассника, а голос и подавно. Так что девчонки сразу завизжали на десять голосов плюс мамин одиннадцатый… Папа их еле-еле успокоил. А Иванова предупредил, что если он ещё кого-то изобразить захочет, то пусть сначала с ним посоветуется…
