Семь роз здесь, еще четыре в родовом замке Грэйд, и как благодарность за ночь — цветок на моей подушке. Дэсмонд сдержал все свои обещания — матушка Иоланта осталась жива, иных женщин в жизни герцога больше не было, как и нанесенных мне обид. И даже наша первая ночь случилась после моего семнадцатилетия, отпразднованного в столице с большим торжеством. К своему стыду и смущению, я даже не сразу осознала, что в тот раз поцелуями не завершится, и едва ли поняла, что именно произошло, до встревоженного вопроса Дэсмонда о том, не больно ли мне. Больно не было, но было неимоверно стыдно, особенно из-за того, что, увидев кровь, я безумно испугалась и не сумела сдержать слезы. О том, что случилось после, я предпочла бы вовсе забыть, кроме того, что, принеся меня из ванной, Дэсмонд подарил красную розу, и это стало своеобразной традицией.
Впрочем, сложно назвать традицией то, чему всего одиннадцать дней. Но при виде двенадцатой розы на моей подушке мне вспомнилась та грозовая ночь в замке Грэйд, стремительный полет над долиной, возвращение, едва начался дождь, и лишающие дыхания поцелуи… И если быть откровенной, я совершенно не жалела о том, что произошло, мне было совестно исключительно за свои слезы и растерянность, и то, что его светлости пришлось утешать ту, что решительно утверждала, что, несомненно, готова исполнить свой супружеский долг. Безумно стыдно.
Переодевшись к обеду, я взяла книгу и корзинку с фруктами и устроилась в кресле на верхней палубе, в тени натянутого тента. Спустя некоторое время послышался перестук копыт, и к пристани приблизился отряд всадников. Все спешились, трое в черных мундирах спустились в лодку, та, управляемая младшим духом ветра, вскоре причалила к борту «Ревущего». Как и полагается герцогине, я не стала бросаться навстречу его светлости, ожидая супруга все в том же кресле. Это в замке Грэйд я могла позволить себе большее, на военном корабле приходилось соблюдать определенные правила.
Герцог поднялся ко мне спустя четверть часа по прибытии на флагманский корабль и после нескольких минут после отплытия судна от беретов Картамьены, где мы провели семь суток. Улыбнулся, едва поднялся по лестнице, приблизился, прикоснулся губами к моей руке и произнес приличествующее:
— Доброго дня, леди оттон Грэйд.
— Я тоже очень рада вас видеть, лорд оттон Грэйд, — собственной улыбки скрыть не сумела. — Мы отплываем?
Дэсмонд взял стул, расположив его напротив моего кресла, сел и, продолжая с улыбкой меня рассматривать, ответил:
— У нас еще один архипелаг, и возвращаемся в Гнездо Орла. Поход за нежно-голубым муаровым шелком был успешен?
— О, да. — Я откусила очередной кусочек от желтого фрукта и, прожевав, призналась: — Надеюсь, на этот раз ее величество останется довольна. В любом случае, в Картамьене самый крупный шелковый базар, следовательно, более у меня не будет возможности заниматься поисками нужной Диане ткани.
Улыбка медленно покинула лицо его светлости. Взгляд неожиданно стал крайне напряженным, метнувшись от корзинки, в которой оставалось едва ли несколько лимонов, до огрызка, который все еще находился в моей руке. Понять причину подобной перемены в настроении мне совершенно не представлялось возможным — вернув прежние силы в черной магии, герцог сделал Янира сильнее, более того, передал ему способность определять яды, соответственно все одобренное духом ветра я могла есть совершенно беспрепятственно. И это напряжение, внезапно охватившее его светлость, объяснить было невозможно.
— Дэсмонд?! — позвала я.
Герцог вновь посмотрел на корзинку затем внезапно ставшим сиплым голосом осведомился:
— Ангел мой, с каких пор ты воспылала страстью к этой кислейшей гадости?
Недоуменно взглянув на супруга, перевела взгляд на остатки лимона… съела. Затем, вытирая пальцы платком, попыталась вспомнить… После недолгих размышлений произнесла:
— Сегодня. Торговка на рынке описывала их столь неимоверным образом, что я не удержалась. В конце концов, южные фрукты весьма аппетитны, согласитесь.
Дэсмонд согласен не был. Взгляд на меня, на корзинку, вновь на меня, и глаза стремительно чернеют, выдавая эмоции, охватившие мага. Я следила за супругом с возрастающим беспокойством, все более понимая, что герцог в смятении, причина которого мне совершенно не ясна.
— Ты пугаешь меня, — тихо заметила, глядя на его светлость.
Лорд оттон Грэйд улыбнулся, протянул руку, коснулся моей ладони, с нежностью погладил и произнес:
— Прости, мой ангел, не хотел тебя тревожить.
Отпустив мою ладонь, откинулся на спинку стула, еще некоторое время пристально смотрел на меня, затем, повысив голос, позвал:
— Янир.
Дух ветра, покинув паруса «Ревущего», слетел к нам.
— Изменение курса, — глядя исключительно на меня, возвестил лорд оттон Грэйд. — Собрать офицеров.
Дух взмыл вверх, и почти сразу все сорок кораблей южной армады Ранерии остановились, вызвав заметное оживление в порту Картамьены.
— Мы возвращаемся в родовой замок Грэйд. — Дэсмонд улыбнулся.
— Через портал? — происходящее мне было совершенно не понятно.
— Нет, мой ангел, больше никаких порталов. — Герцог перестал улыбаться и добавил: — И вина. И полетов в грозу. И верховой езды.
Пришлось напомнить:
— Лорд оттон Грэйд, их величества с нетерпением ожидают нас в столице, и боюсь, без портала…
— Леди оттон Грэйд, — не терпящим возражений тоном перебил меня герцог, — я все сказал.
И вдруг, стремительно подавшись вперед, нежно поцеловал и тихо произнес:
— Ты сделала меня самым счастливым из людей, мой ангел. Единственное, о чем я сожалею, что это произошло столь быстро, но, — еще один поцелуй и тихое, — у нас впереди вся жизнь, мне стоит лишь набраться терпения.
После данной тирады мне оставалось лишь признаться:
— Дэсмонд, я вообще ничего не поняла.
Лорд оттон Грэйд поднялся, совершенно невероятно улыбнулся мне и, чуть склонившись, посоветовал:
— Ты можешь уже начинать продумывать интерьер для детской, мой ангел. С той лишь разницей, что ради тебя я переверну вверх дном все южные и не только шелковые рынки. Прости, мне нужно отдать распоряжения, но я очень скоро вернусь.
До возвращения Дэсмонда я сидела, потрясенно глядя на горизонт. Несомненно, как и всякая леди, я осознавала, что супружеский долг ведет к продолжению рода и собственно ради продолжения и исполняется, но…
Герцог действительно оставил меня одну на весьма непродолжительное время, и почти одновременно с его появлением около тридцати кораблей, подняв паруса, двинулись на юг, в то время как оставшиеся стремительно разворачивались на север. Его светлость, подойдя, несколько секунд смотрел на свою до крайности растерянную леди, затем, невзирая на то, что нас сейчас видел почти весь корабль, рассмеявшись, подхватил на руки.
