— Я не мог оставить вас в Гнезде Орла, Ариэлла, так как существует отнюдь не призрачная возможность, что по возвращении я вас там не застану.
— Искренне сомневаюсь, что это принесло бы вам огорчение, — не сдержалась я.
— Вы ошибаетесь. — Лорд вновь отвернулся, вглядываясь в приближающую баркентину. — Меня бы огорчила столь значительная потеря.
Грустно, очень грустно было осознавать, чего я лишена и что получила взамен. Грустно и до слез обидно. Еще тяжелее понимать, что не минет и года, как я де-факто стану женой этого опротивевшего мне человека. Ведь после случившегося на пирсе я утратила и тень уважения к герцогу Грэйду. Как жить с тем, кого даже не в силах уважать?!
— Леди Уоторби, — лорд развернулся и теперь взирал на меня с высоты своего значительного роста, сложив руки на груди, — вы…
Он не стал договаривать, внимательно вглядываясь в мое лицо. Затем произнес:
— Забавно, я не вижу вполне ожидаемого страха в ваших фиалковых глазах, Ари.
Грустно улыбнувшись, я тихо ответила:
— Разве можно испытывать страх по отношению к тому к кому потерял уважение?
И я отвернулась. Не в силах вступать в дискуссию с тем, кого просто не желала видеть. Еще всего несколько дней назад, глядя на приближающуюся крепость на скале, я со страхом думала о собственном будущем… Теперь с отвращением. Мне придется рожать герцогу детей… Встречать с улыбкой с каждым едва появившимся младенцем на руках, ожидая имени, которое по традиции должен дать отец… Учить детей почитать отца… Сопровождать на светских приемах, всеми силами выражая глубочайшую любовь, преданность и восхищение, как и полагается примерной супруге. Как?!
— Леди Уоторби, — голос прозвучал глухо, — вас столь… расстроил инцидент, произошедший с леди эн-Аури?
Удивлена тем, что герцог поднял эту тему. Но все же, не взглянув на него, я ответила:
— Меня разочаровало ваше стремление наказать за собственный просчет того, кто априори слабее. Очень показательно, лорд оттон Грэйд. И характеризует вас как слабого, несдержанного и малодушного человека. Разочарована ли я? Да! Особенно перспективой стать вашей женой.
Я не ожидала продолжения беседы и тем более проявления откровенной циничности:
— Поверьте, леди Уоторби, разочарования сопровождают все браки. Любая девица жаждет любви и, не находя ее…
— Речь не о любви! — перебила я герцога и, прекратив рассматривать узор на собственных перчатках, подняла голову и взглянула в его черные злые глаза. — Речь об уважении, лорд оттон Грэйд. Уважение — вот основа любого успешного брака. А я… — голос неожиданно сорвался.
Мы приближались к баркентине, ее огромная корма словно надвигалась, и фигура герцога терялась на фоне потемневшего дерева, и выглядело это как-то зловеще.
— Вы что? — потребовал продолжения последний представитель военной династии Грэйд.
— Я утратила к вам всяческое уважение, — почти шепотом произнесла. — И мне не страшно, мне крайне неприятно думать о будущем.
Паром мягко соприкоснулся с бортом «Ревущего», и в тот же миг с корабля были сброшены веревочные лестницы и тросы. А затем темный каплеобразный сгусток метнулся с паруса самой высокой мачты, и Янир перестал быть тентом. Жаркое летнее солнце вдруг стало нещадно палить, ветер подул сильнее, значительно сильнее заколыхался и паром. А два духа слаженно и быстро грузили тюки и оружие, в то время как матросы и солдаты сноровисто взбирались на борт… по веревочной лестнице, и других способов подняться не наблюдалось.
Лорд Грэйд медленно подошел ко мне, протянул руку. Он не произнес ни слова, я и так понимала, что мне волей или неволей придется сопровождать его в этом плавании. Но все же протянуть руку и коснуться пальцами его ладони мне казалось… полным признанием своего поражения.
— Я подниму вас, — холодно произнес герцог, — или же Янир. Руку, Ариэлла.
Медленно протянула… жесткие пальцы лорда Грэйда сжали почти болезненно, не поднимая — выдергивая меня из кресла… но степень своей ярости герцог более не демонстрировал, сопроводив меня до края парома, туда, где двое матросов придерживали веревочную лестницу, ожидая нашего приближения.
— Просто обнимите меня, я подниму сам, — предупредил лорд Грэйд, останавливаясь перед лестницей.
— Прошу прощения, — я высвободила ладонь из его цепких пальцев, — однако не вижу сложности в том, чтобы самостоятельно подняться, — произнесла, не глядя на герцога.
— Леди Уоторби! — Ярость промелькнула отчетливо.
Я, присобрав край юбки, решительно шагнула вперед, но была остановлена его светлостью. Ему подобное оказалось не сложно, физическое превосходство, несомненно, находилось на его стороне, но если, обняв меня, лорд надеялся что-то изменить — его надеждам не суждено было сбыться.
— Ваша светлость, я действительно в состоянии взобраться самостоятельно, — решительно напомнила.
В следующее мгновение объятие герцога стало куда как крепче, а затем поднялся ветер, и в небе, совершенно безоблачном, прогрохотал гром, практически рядом с нами ударила молния… в ту же секунду мы взлетели вверх.
До самого борта «Ревущего» и выше, пока герцог не ухватился за канат. Рывок, и мы соскользнули на палубу… И отпустив меня, лорд оттон Грэйд вдруг упал на одно колено, тяжело и хрипло дыша. А внезапно возникшая гроза просто растворилась в сиянии летнего солнца, словно и не было ничего. Ничего, кроме задыхающегося адмирала Южной армады.
— Лорд оттон Грэйд, — выдохнула испуганно я.
— Леди Уоторби, я попросил бы вас проследовать в каюту. — Голос герцога был хриплым, срывающимся. — Джереми!
Адъютант, судя по нашивкам на мундире, незамедлительно подошел к нам, учтиво поклонился, выпрямившись, указал рукой направление и выжидательно посмотрел на меня. Я же, потрясенно глядела на лорда Грэйда, которому полет дался с явным трудом, потому как в данный момент герцог продолжал хрипло дышать и обессилил настолько, что не мог подняться.
— Лорд оттон Грэйд, на корабле имеется лекарь? — встревоженно спросила я.
Знала бы, что в ответ услышу! Потому как герцог вдруг вскочил и заорал на меня:
— Да ступайте же в каюту вы, растрепанное чудовище с монастырским воспитанием и максималистским отношением к себе и окружающим!
Я опешила, в смятении глядя на герцога, чей лоб был влажен от пота, а тело дрожало от перенапряжения. Но все же!
— Ваша светлость, — начала возмущенно, — я попросила бы вас не повышать голос при разговоре с леди. Я вполне могла бы подняться самостоятельно, о чем недвусмысленно сообщила вашей светлости и… и если вы не услышали, это исключительно ваше упущение… и…
— Во имя всех богов, леди! — взревел герцог. — Я слышал каждое ваше слово. Каждое проклятое богами слово! Но вы никак не желаете уяснить главного — вы практически моя жена, Ариэлла. И мне совершенно наплевать на ваше желание или нежелание следовать брачным обязательствам. Будет так, как я решу, а решение я уже принял! Ступайте в каюту, леди Уоторби, и учитесь беспрекословному подчинению, иного вам не дано самим небом!
