— Добро пожаловать в Гнездо Орла, леди, — совсем хрипло произнес он, протягивая мне руку.
Откровенно говоря, после его прикосновения появилось желание постирать перчатки, но разве господин Ирек является моей главной проблемой? Увы, нет.
Едва ступив на каменные плиты, я вскинула голову и огляделась. Мы находились во внутреннем дворе, и он, как и все внутренние помещения военных крепостей, масштабами не отличался. Даже неба отсюда был виден лишь кусочек, ограниченный взмывающими вверх стенами. Высокие двери, ведущие в замок, широкими назвать было бы сложно, угадывалась и решетка, падающая сверху при необходимости… Серо, мрачно, камень и сталь, окованное сталью дерево…
Двери перед нами открыл военный, холодно поинтересовавшись паролем для начала. Собственно только услышав его, нас впустили.
В замке оказалось не менее мрачно, чем вне его — серые, ничем не украшенные стены, три лестницы, ведущие из холла в западное и восточные крылья, а также более широкая — в центральную часть, решетки, перекрывающие входы от каждой лестницы в коридоры. Факелы по стенам, застывшие каменными изваяниями шестеро стражников, появившийся наверху центральной лестницы офицер, смеривший нас взглядом, об эмоциональной насыщенности которого в силу расстояния оставалось лишь догадываться, и его мрачное:
— Доложу о прибытии.
И мое сердце сжалось. Я вдруг поняла, что сейчас появится тот, в чьи руки вверили мою судьбу, тот, чьей собственностью я отныне являюсь, тот… о котором ходило столько легенд одна другой ужаснее.
Ожидание было томительным, полным тишины, нарушаемой лишь треском факелов. В столице все освещение являлось магическим, но на военных объектах — традиционно естественным. Исключительно в целях безопасности. Я всегда любила живой огонь, но здесь и сейчас огонь факелов казался угрожающим, даже зловещим.
Отдаленный звук шагов заставил вздрогнуть. Затем послышался низкий недовольный голос с повелительными нотками… Через мгновение на лестнице показался мужчина в черной военной форме. Замер на миг, затем начал спускаться вниз по ступеням, заложив руки за спину. Высокий, с идеальной осанкой, и плечи были широкие, как у военных, темноволосый. И когда он был на середине лестницы, в колеблющемся свете факелов я разглядела и неровный шрам на щеке, и седину на висках.
Герцог.
Он лишь скользнул по мне неприязненным взглядом, а затем, спускаясь, смотрел исключительно на поверенного. Смотрел зло, фактически презрительно, и лицо при этом казалось каменным.
У господина Ирека нервы сдали еще до того, как лорд отгон Грэйд спустился с лестницы. Более того, поверенный, не дождавшись этого, ринулся к своему господину, но едва открыл рот, был прерван холодным:
— Неужели я имею честь видеть старшую из дочерей лорда Уоторби?
Герцог остановился на лестнице, а торопящийся к нему поверенный после вопроса споткнулся, едва не упал и застыл. Они смотрелись странно — взбешенный черный маг, прямой и мрачный, как скала, на середине серой лестницы без перил, и остановившийся в растерянности поверенный, не успевший преодолеть и пятнадцати ступеней. И неудивительно — лорд задал вопрос на ассаре, наречии восточных племен, которое я понимала по чистой случайности — моя няня была родом из степей.
— Ваша светлость, я… — Поверенный стушевался под мрачным взглядом.
— Неужели вы рискнете утверждать, что этой леди в кукольном наряде двадцать четыре года? — ядовито полюбопытствовал герцог.
Поверенный едва не трясся.
— Мой лорд, — господин Ирек запинался, его голос дрожал, а сам поверенный выглядел весьма жалко, — мой лорд, к сожалению, на момент нашей встречи с лордом Уоторби его старшая дочь уже… оказалась помолвлена и даже… назначена дата свадьбы…
Они продолжали говорить на ассаре, и, вероятно, я, по их мнению, не должна была понять ни слова, только это помогло сдержать вполне обоснованный удивленный возглас. Нарика помолвлена?! А я ничего не знаю.
— Хорррошо, — прорычал герцог, — а как же вторая по старшинству?
Господин Ирек даже сгорбился и ответил едва слышно:
— Т-т-тоже помолвлена…
Быть не может! Элли первая сказала бы нам! Да она бы прыгала по всему дому от радости. Эллин точно не помолвлена!
Между тем странный разговор продолжался:
— И с третьей, я полагаю, та же история? — Тон у герцога был вымораживающий все эмоции, кроме безотчетного ужаса.
— Д-д-даже эта, — совсем убитым голосом подтвердил господин Ирек, — помолвлена… — Он вскинулся и, глядя на герцога, как преданный пес, торопливо продолжил: — Но, к досаде лорда Уоторби, я превосходно разбираюсь в семейном кодексе империи и отлично знаю, что до представления леди высшему обществу договор о помолвке, как устный, так и нотариально заверенный, невозможен. И потому я взял, что осталось.
Я стояла, едва дыша и опустив голову, чтобы скрыть от окружающих свои чувства. Хорошо, что шляпку не сняла.
— Что осталось? — четко разделяя слова, повторил герцог. — Неужели предложенная сумма не впечатлила лорда?
— Лорд Уоторби оказался гораздо более любящим отцом, чем мы полагали, — ответил поверенный.
Я не смотрела на герцога, но мне почему-то показалось, что его взгляд сейчас скользит по мне. Затем прозвучал вопрос:
— И как же вам удалось взять это?!
Меня только что назвали «это», как мило со стороны будущего супруга. Просто до слез растрогана.
— Отказ лорда напрямую был невозможен, вы же знаете, — торопливо ответил Ирек. — Однако он собирался привлечь судебного пристава, но тот задержался в пути… — многозначительная пауза, — и к отплытию баркентины не успел.
— Полагаю, отплытие было поспешным, — холодно произнес герцог.
— Весьма, — подтвердил господин Ирек.
Тишина. Я стояла, все так же пытаясь сделать вид, что не поняла ни слова. Стражи вообще молчали, впрочем, вот как раз они и не должны были ничего понять, причина молчания герцога и его подлого поверенного была мне неизвестна.
— Ирек, — голос герцога стал хриплым, — неужели ничего лучшего не нашлось?!
— Мой лорд, — судя по всему, хуже меня здесь себя чувствовал только поверенный, — двенадцать девушек, мой лорд… Необъяснимые смерти… и пусть ваша непричастность была доказана, но свет, мой лорд, поползли слухи, а похороны леди Акьяр были очень пышными, вы же помните.
— Довелось присутствовать! — саркастично ответил герцог. — Но Уоторби — обнищавший род, наше предложение стало фактически спасением на краю бездны.
— Даже нищие любят своих детей, — едва слышно произнес Ирек.
И снова воцарилась тишина. Я кусала губы, с трудом сдерживаясь, герцог молчал, господин Ирек, видимо, боялся даже дышать.
— Сколько ей? — после недолгого молчания спросил Грэйд.
