– Конечно, но я…
– И вы, – перебив ее, он повернулся к Джорджине, – будете относиться ко всем в Айронвуд-Парке с должным уважением.
Не дожидаясь ее ответа, Саймон повернулся к остальным и сказал:
– Прошу простить меня. Не уверен, что вернусь к обеду. – И наконец, обращаясь к Эзме, он добавил уже почти спокойно: – Попроси миссис Хоуп приготовить теплые полотенца и чай. И пусть все это доставят в библиотеку.
Она кивнула:
– Хорошо.
Может быть, Саймону показалось, но Эзме улыбалась краешками губ. Сейчас не было времени анализировать ее поведение. Он подошел к Саре.
– Прошу простить… за все это.
– Да… все в порядке. – Ее зубы застучали, и она стиснула челюсти.
– Поспеши, Эзме. Она холодная, как лед.
Саймон с Сарой вышли из гостиной и направились в сторону библиотеки, а Эзме побежала на кухню искать миссис Хоуп. Пока они шли, он снял свой фрак и накинул на трясущиеся плечи Сары, пытаясь хоть как-то ее согреть до прибытия чая и полотенец. Бартона хватил бы удар, если бы он увидел такое обращение с фраком, но Саймону было наплевать на это.
Он проводил Сару в библиотеку, держа за плечи, и усадил в одно из теплых розовых бархатных кресел у камина. Затем наклонился, чтобы разжечь огонь. Через несколько секунд все было готово, и герцог повернулся, отряхивая руки. Присев перед Сарой и глядя ей в лицо, он взял ее холодные руки в свои и начал растирать. Какой же она выглядела измученной…
– Что случилось, Сара? – тихо спросил Саймон. – Почему ты была под дождем?
– Я… – Сара отвела глаза, – я кое-что узнала… о Стенли и о герцогине… И мы можем узнать еще больше. Возможно, мы сможем найти вашу мать.
Саймон поднялся и поставил стул рядом с ней.
– Расскажи мне все.
– Я случайно подслушала, как мисс Стенли говорила со своей матерью о месте под названием Бордсли-Грин.
Он снова взял ее руки и начал тереть, пытаясь согреть.
– Да, я слышал об этом месте. Это дом недалеко от Ворчестера.
– Они говорили о том, кого они знают и кто живет в этом месте. Они не хотели, чтобы кто-то узнал о нем.
Саймон продолжал активно растирать ее руки.
– Я не понимала, о чем они говорят. Но я точно слышала раньше о Бордсли-Грин. И только сегодня утром я вспомнила, что и где о нем слышала. Дело в том, что там жила мать лакея вашей матери Джеймса. Этим утром я поехала туда, чтобы все проверить. Оказалось, что Джеймс навещал там свою мать в прошлом месяце и его также ждут там завтра. Похоже, он жив. Я не знаю, где он живет, но завтра он должен приехать в Бордсли-Грин. Если вы перехватите его там, вероятно, он сможет пролить свет на исчезновение вашей матери.
Саймон несколько секунд сидел молча, обдумывая услышанное, а затем тихо спросил:
– Ты проделала весь этот путь в одиночку?
– Да, – Сара вздрогнула. – Роберт Джонстон отвез меня туда. Нам потребовалось много времени на обратную дорогу из-за дождя и грязи.
– Почему ты не сказала мне сразу? Тебе нет необходимости делать это все самой.
– Вы были заняты с мисс Стенли, – прошептала она.
В ее глазах было столько боли, что Саймон с трудом сохранял контроль над собой.
– И еще… там я нашла человека, которого Стенли пытаются скрыть.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Бертрам Стенли. Старший брат Джорджины. Он жив.
– Что?
– Они говорят всем, что он умер, но это не так. Он жив, его держат в Бордсли-Грин.
– Какого черта?
– Они не хотят, чтобы наследником барона был умственно отсталый, ваша светлость. Если все будут считать Бертрама мертвым, то наследником становится младший брат мисс Стенли.
– Господи, – пробормотал Саймон, – их эгоизм и коварство не знают границ.
Он взглянул на Сару, но она неотрывно смотрела на огонь. Раздался стук в дверь, и Саймон выпустил ее руки из своих. Горничная с лакеем принесли чай и полотенца. Пока горничная расставляла чайный сервиз, Саймон взял полотенца у лакея и обернул ими Сару. Она сидела неподвижно, выпрямившись, глядя в очаг. Сара не хотела, чтобы вошедшие слуги заметили ее эмоции.
– Вы можете идти, – сказал им Саймон.
Они поспешили удалиться, и Саймон сам разлил чай. Он положил в чашку кусочек сахара, так, как любила Сара, и подал ей.
– Ты в порядке? – спросил он ее.
– Да, – дрожащим голосом ответила Сара.
Было видно, что это ложь, и Саймон нахмурился.
– Завтра я поеду в Бордсли-Грин, – сказал он.
– Да.
– Я поговорю с Джеймсом и посмотрю на Бертрама Стенли.
Она кивнула.
Он снова взял ее руку. Сара была уже немного теплее.
– Я позабочусь обо всем, Сара. Я выясню, что Джеймс знает о моей матери.
Она прикусила нижнюю губу.
– Все будет хорошо.
Сара посмотрела в сторону, не веря ему.
– Это все? Или ты что-то еще хотела мне сообщить?
Она выдержала долгую паузу, прежде чем ответить. Потом повернулась к Саймону медленно, словно двигалась в липком сиропе, и тихо произнесла:
– Нет, ваша светлость. Это все.
– Это Сара Осборн, не так ли?
Саймон оторвал взгляд от своего бокала и, прищурившись, посмотрел на брата. Он сидел, ссутулившись в бархатном кресле в темной библиотеке. Огонь почти погас и уже не давал тепла. В воздухе распространялся холод, но Саймон не замечал этого.
– О чем ты говоришь? – спросил он Сэма.
Со вздохом Сэм опустился в кресло, в котором раньше сидела Сара. Оно, вероятно, было еще влажным, но Сэм проигнорировал это. В этом был весь Сэм. Он никогда не заботился о внешнем комфорте и никогда не жаловался. Однажды он вернулся с материка с огнестрельной раной в плече. Рана гноилась и зажила только через несколько месяцев. За все это время Сэм не пожаловался ни разу.
– Сара Осборн, – повторил Сэм, – та женщина, о которой ты не захотел говорить мне, когда рассказал об угрозах Стенли.
О боже! Неужели он так явно выдал себя сегодня днем? Если это так, то что же тогда думают остальные?
А потом вдруг Саймон понял. Ему было все равно. Ему наплевать, даже если весь мир узнает, как он относится к Саре.
В этот момент как будто большой груз свалился с его плеч. Герцог посмотрел на брата с каменным лицом и ответил:
– Да.
Сэм наклонил голову. Саймон не мог разглядеть в сумраке выражение лица брата, но видел, что глаза его сверкнули.
