А ведь это здравая мысль. Как бы ее проверить? Способ пока известен мне один. Стать деревом. Хотя, конечно, лучше постараться вытянуть эту информацию из земли или из ветра.
А почему бы не попробовать. Ведь с деревом тогда получилось.
Я камень, кусок земли, лежащий тут тысячелетия, но что-то появилось рядом со мною совсем недавно. Буквально мгновение назад, по моему вечному времени.
Чувствую, как тяжело ворочаются мои мысли, как затвердевает плоть, и кожа превращается в камень.
Не понимаю, что происходит. Но зато нахожу тех, кто не такие, как мы. И их не двое. Их много больше.
Я стою, лежу, нахожусь над их жилищем. И ко мне сейчас пробираются десятки таких непонятных странностей, как та, о которой у меня есть какие-то воспоминания, будто когда-то (когда?) она напала первой на меня.
Странное раздвоение сознания. На одном уровне я камень. А на втором кто-то непонятный. Кого теперь нет, и кого раньше звали Дим. И у этого второго тоже есть какие-то свои мысли. И они иногда пробиваются за мою каменную пелену отчуждения.
«Я был прав», – думает этот Дим.
Или это все-таки и есть я?
«Это рой. Они одно существо, состоящее из многих. Их сознание умеет перемещаться от одной особи к другой или растекаться сразу по всем. Именно поэтому я их и не почувствовал в первый раз».
Какие странные и суматошные мысли. Это неправильно. Жизнь она нетороплива. Она размеренна и спокойна. Однако я совершенно не переживаю на этот счет. Я ведь камень.
Все они погибнут или уйдут, а я буду стоять тут тысячелетиями.
И это один из вариантов, который можно выбрать. Стать камнем. Забыться и заснуть. Они и правда когда-нибудь исчезнут, а я все время буду стоять тут.
Мир будут меняться, а я буду стоять.
Вижу, как твари ходят вокруг меня. Как они разыскивают меня. Натыкаются на меня. Но не понимают, что камень, стоящий прямо над их норой, это и есть я.
Но я не хочу быть тут так долго.
Странно, у камня не может быть желаний.
Что это? Я ведь не камень. Но почему все меня воспринимают именно так? Не помню.
У меня есть цель. Какая она?
Я должен отсюда уйти. Да. Это поможет мне. Это вернет меня. И я перестану быть камнем. Но не хочу. Ему так спокойно и он всегда умиротворен. Окружающее не задевает его.
Но вот в глубине моего сознания возникает какое-то сопротивление этому. Немой крик. «Не хочу».
И я медленно иду в сторону.
Эти непонятные пауки расступаются и все так же не замечают меня. А я спокойно иду.
Последний шаг. И я оказываюсь в том самом зале, откуда исчез.
Сколько я был камнем, не помню. Я вроде все еще камень. Или уже нет?
И я оглядываюсь вокруг. Движения даются с трудом.
Я иду дальше.
Даарга в зале нет. Что странно. Но меня это по-прежнему не удивляет.
Иду дальше.
Вижу открытую дверь лаборатории и иду к ней.
Он там. Вхожу в нее и останавливаюсь рядом с ним. Заглядываю ему через плечо и наблюдаю за тем, как он что-то набирает на своей консоли управления артефактом. Видимо, что-то почувствовав, он разворачивается.
И я впервые вижу изумление в его взгляде.
– Ты точно самый необычный мой ученик, – это единственное, что он произнес, немного выдав свое неподдельное удивление, а потом, посмотрев на меня, уже вполне уверенно сказал: – Это обязательно нужно закрепить. Подобным образом это задание не проходил никто и никогда. Я вообще не представлял, что такое возможно. А поэтому… – и он указал мне в центр каменного круга.
Я как будто именно такого предложения и ожидал, все так же с каменным спокойствием поднимаюсь на артефакт и встаю на площадку, находящуюся посреди его иероглифов.
Боли не было.
Ничего не было.
Камень ведь не может чувствовать.
Но зато возродился я уже совершенно нормальным.
– То, что ты значительно отличаешься ото всех, кто раньше был здесь, – сказал Даарг, сидя за столом в главной комнате, – и даже от меня, теперь не вызывает никаких сомнений. Это показало и твое последнее испытание. И хоть ты и прошёл его, но я даже не знаю, как его оценить. Правда, есть одна странность, с такими преобразованиями умеет работать артефакт, а это значит, когда-то тут все-таки были или такие, как ты, или похожие на тебя. И поэтому мы продолжим обучение. Я буду продолжать учить тебя, так же как учили меня или я учил многих до тебя, но вот решение, видимо, в каждом случае у тебя теперь может быть совершенно не такое, на которое рассчитывалось то или иное задание. Будем пробовать.
И помолчав, он добавил:
– Но это потом. А пока новый этап. Воина я из тебя сделал, хоть и несколько странного. Правда, как такое вышло, я не понимаю. Должны были сработать совершенно иные инстинкты и постулаты.
Я помолчал, а потом сам не знаю почему, сказал ему:
– На моей родине говорят, что лучшая битва это та, которой не было.
– Да? – удивился он. – Интересно.
И он уже как-то по-другому посмотрел на меня.
– Похоже, это прописано в твоей матрице, и если есть возможность избежать боя и выжить, ты выберешь именно ее, ну или будешь рассматривать как один из возможных вариантов. Мы бы никогда даже не задумались о подобном. Но это не важно. Это лишь один из дополнительных вариантов, в твоем случае их стало просто чуть больше, и в этом тоже твой шанс.
И он поднялся из-за стола.
– А теперь идем в оружейную. Наступил следующий этап в твоем обучении.
Я встал и пошёл за ним следом. Он же по дороге рассказывал.
– Ты никогда не задавался вопросом, почему я обучал тебя работать или только своим телом или самым простейшим оружием? – И драгонит вопросительно посмотрел мне в глаза.
– Да, я задумывался об этом, – честно ответил я, – но так и не нашёл ответа. Хотя я помню тот огромный арбалет, с которым ты меня встретил.
– Все верно. И в этом есть одна существенная причина. Все сложное оружие очень ненадежно. Все метательное оружие ненадежно. Все стрелковое оружие очень ненадежно. Все, чем ты не можешь управлять непосредственно, очень ненадежно. Надежен только ты сам и то, в чем ты полностью уверен, а ты не должен быть уверен ни в чем, кроме себя.
Странное какое-то правило. Замкнутое. И все замыкается на мне.
Мы, наконец, дошли до оружейной комнаты, и он распахнул двери.
Заглянув в нее, я поразился. Ни конца, ни края.
Он, не заходя вглубь, взял со стеллажа что-то напоминающее небольшой арбалет, но я буквально чуть дальше видел и еще какое-то оружие, напоминающее бластер.
