Пока я вел переговоры, он терпеливо дожидался их окончания.
Заметив обращённый на него взгляд и ушедшую из глаз опустошённость, которая читалась там, когда человек общался по нейросети, Колин спросил:
– И чем ты меня готов порадовать? Посмотрев на него, я сказал:
– Порадовать, говоришь… – и я замолчал, а потом продолжил: – Коттеджи по нашему проекту будут готовы уже через три недели, а не, как я думал, через месяц. Можете готовиться к переезду.
– Отлично, – удивленно проговорил тролль и стал собираться, – тогда я пошёл, обрадую и других, да и дел у меня теперь образовалось гораздо больше, чем раньше.
– Подожди, задержись еще на пару минут. К тебе есть одно предложение. Оно, конечно, только опосредованно касается и вас тоже. Но с кем посоветоваться по его поводу, я не знаю.
– Что за предложение? – спросил Колин.
Видимо, и он уже понял, что все то, о чем со мной заходит речь, может приносить хоть небольшую, но выгоду.
Поэтому и я затягивать с разговором и сутью вопроса не стал.
– В двух домах, где вы будете жить, есть еще пять квартир, две четырехкомнатные займут наши служащие, собственно теперь и твои сослуживцы. Но останется еще три не занятые никем двухкомнатные квартиры. К тому же будет еще два дома, в которых запланировано по две четырехкомнатные и двенадцать двухкомнатных квартир. И они на текущий момент ни за кем не закреплены. Вопрос вот в чем. Ты можешь кого-то порекомендовать как ответственных квартиросъёмщиков. Если вы поможете мне в поиске клиентов, то мы готовы предложить вам процент от превышения эталонной стоимости жилья.
– Не понял, поясни, – попросил меня тролль.
– За эталонную стоимость аренды мы взяли цены, предложенные вами. Она нас полностью устраивает. Если вы на оставшееся жилье находите кого-то за большие деньги, то тридцать процентов разницы мы готовы перечислять вашей общине.
– Понял, – сказал Колин, – получается, предложенная нами сумма идет владельцу пространственного объёма станции, и если кто-то соглашается там жить, а я уверен, что такие найдутся, то если это будут найденные нами жильцы, тридцать процентов уйдет нам. Но кому достанутся остальные семьдесят? – прищурившись, спросил он.
«Все время меня в чем-то подозревает, – подумал я и, ухмыльнувшись, закончил: – и не без оснований».
Однако ответил я, как обычно, другое, но при этом чистую правду.
– Человеку, оплатившему строительство этих домов.
– Так это разные контракты? – почему-то спросил тролль.
– Да, – подтвердил я.
А вот если бы он спросил «Разные ли это люди?», я бы не смог так уверенно ответить.
– Теперь все понятно, – сказал он и, посмотрев на меня, продекламировал мои же слова: – Деньги должны работать.
– Все верно, – выразил я свое согласие с его последней фразой.
Пусть думает, что мне принадлежат только последние два дома, если ему так хочется, я все равно ничего подтверждать или отрицать не стану.
– Ладно, с этим понятно, я подумаю, чем мы сможем помочь.
– Спасибо.
– Да не за что, это и нам на пользу.
– Я знаю. Тогда давай перейдем ко второму вопросу, – сказал я и перешел напрямую к делу. – Мне необходим человек, тролль или кто-то, кто будет выступать в роли смотрителя. В его обязанности будет входить пригляд за нашими с вами домами. Кроме тех, где будете обитать вы, и эти два дома, про которые я только что сказал, нужно будет контролировать дополнительно еще десять коттеджей, где будут проживать сотрудники Департамента по исследованиям. Итого четырнадцать домов. Плюс тридцать коттеджей, которые занимают вояки. Необходимо будет следить за их состоянием, чистотой жилого сектора, контролировать работоспособность всей бытовой инфраструктуры, санитарных и бытовых дроидов. По плану всё это будет максимально автоматизировано, но нужен кто-то ответственный и достаточно серьезный, чтобы все это контролировать и сообщать управляющему. Он может снять одну из квартир у нас же. Мы даже в счет части его оклада будем готовы предоставить ему некие льготные условия. Например, двухкомнатную квартиру за полцены. Плюс хороший оклад. Нам важен комфорт проживания наших жильцов, и мы готовы платить за это.
– У меня есть на примете один тролль. Бывший капитан ВКС (военно-космических сил).
– Подожди. Это еще не всё. Подобное обслуживание и остального имущества нашей компании будет завязано на этого человека. Поэтому здесь потребуется определенный опыт работы с такой аппаратурой.
Колин кивнул мне головой и ответил:
– Он у него есть. Трав, так его зовут, проработал диспетчером одной из оборонных станций во внешних секторах Фронтира. Пару лет назад на их станцию напали пираты. Он был одним из немногих выживших, но получил сильные ранения и теперь инвалид. Все время в инвалидной коляске. Медики не смогли восстановить ему нижнюю половину тела. Она была сожжена бластерами развлекающихся пиратов. Но это сильный тролль, и он не потерял воли к жизни и былой хватки. Старается, как может. Но никто не готов взять калеку на работу. И поэтому у него все чаще опускаются руки. Община старается помогать ему, но он солдат и привык решать свои проблемы сам. Я думаю, он идеально подойдет для этой работы. Ваша работа будто специально создана для него.
– Хорошо, сбросьте мне его контакт, я свяжусь с ним.
– Лови, – ответил тролль и прислал мне личный код некоего Трава Рука.
– Готово, – подтвердил я. – Теперь у меня всё. Больше никаких вопросов или предложений нет.
– Ну, тогда давай, до свидания. Пойду теперь займусь нашими общими делами, – сказал тролль вставая и протягивая мне руку.
Я попрощался с ним и уже хотел заказать себе тоник, как из-за двери, куда вышел Колин, раздался удивленный голос:
– Энака, привет. Ты чего здесь?
– Здравствуйте, мастер, – раздался приятный женский голос, – у меня тут назначена встреча.
– Неужели нашла нормальную работу? – радостно спросил он.
Но видимо, девушка молча покачала головой или еще как-то дала отрицательный ответ, потому что Колин произнес:
– Опять тебя ваш гаденыш подставил?
– Да, – раздался тихий ответ.
– Говорил я тебе – иди к нам. Мы все равно хоть и не соплеменники, но соотечественники. Не бросили бы тебя. Тем более твой дядя был моим другом. Да и Тро он не раз жизнь спасал во время войны. Придумали бы что-нибудь.
– Вы же знаете, что это позор на всю семью. Тем более мою.
– Да знаю. И потому бешусь, – и немного помолчав, спросил: – Сколько тебе хоть осталось-то?
– Последний, – очень тихо, почти шёпотом ответили за дверью.
«Как интересно я это мог понять и, особенно, услышать? Да, кстати, что за последний. Это же наверняка про меня. Ведь она пришла на встречу со мной».
