— Твоя совесть подскажет тебе сроки.
И кстати, два золотых кеста из трех, которые Сарт получил в виде премии за операцию в Сырой роще, он сразу отнес в семью лавочника, где задержался до вечера, а потом сторож управления депо рассказал Кинту, что Сарт ночью вышел на улицу и рыдал до утра под стеной старой башни… Получив пару золотых кестов помощи от внезапно появившегося «друга» покойного отца семейства, растроганная вдова пригласила Сарта на семейный ужин… что там произошло, оставалось только догадываться.
Утром выходного дня Кинт позволил себе немного поваляться в постели, чему также способствовало общество Таны, которая вчера вечером пришла поболтать, да так они с Кинтом и «проболтали», до поздней ночи, угомонившись лишь тогда, когда кто–то из двух стариков, что живут по соседству, громко крикнул в окно: — Кинт, я старый человек! Ну, нельзя же так!
Вняв мольбам старика, Кинт и Тана наконец уснули, а теперь, когда солнце теплыми лучами коснулось их лиц, они проснулись, но вставать не было никакого желания.
— Я хочу попрощаться, — Тана водила пальцем по бугристому и безобразному шраму на груди Кинта.
— Куда–то уезжаешь?
— В столицу…
— Надо же… ты получила в наследство особняк?
— Дурачок! Я же сирота, — Тана маленьким кулачком нежно стукнула Кинта по лбу, — мама Ригер заплатила на мое обучение… так что поеду на курсы экономок в женскую школу ремесел.
— Это здорово.
— Скажи, ты будешь скучать?
— Буду вспоминать, — честно ответил Кинт, — ты же знаешь, всякие высокие чувства, это не мое.
— Ты врешь… У тебя наверняка была женщина, которую ты любил, а может быть и сейчас любишь… Скажи?
— Если ты хочешь, чтобы мы расстались по–доброму, то не продолжай этот разговор.
— Ладно, — Тана села на постели, по–кошачьи потянулась, и спросила, — изволите завтракать, господин начальник охранной службы?
— На завтрак я пойду в кабачок.
— Тогда прощай, Кинт, — Тана быстро оделась, открыла дверь и, задержавшись в дверях, добавила, — и вспоминай меня.
— Обязательно, — ответил Кинт, поднявшись на локте.
— Ой… доброе утро, — Тана присела в поклоне, поприветствовав кого–то и быстро пошла по балкону.
— Недурна, очень недурна… — произнес кто–то из–за дверей.
Кинт положил руку на рукоять револьвера, висевшего в кобуре на спинке стула, рядом с кроватью и взвел курок.
— Если бы у меня было желание тебе навредить, то я это сделал бы, пока ты ворковал с этой милашкой все утро… это я, Тилет.
— Ну, заходи… — Кинт сел в кровати и начал одеваться, — как ты меня нашел, даже спрашивать не буду.
— Такая работа, — Тилет, улыбнувшись, пожал плечами, снял широкополую шляпу и присел на лавку у входа, осматривая комнату, — неплохой флигелек.
— Я так понимаю, тебе кто–то снова заплатил, чтобы меня найти?
— Да… и знаешь, Кинт, хорошо, что сначала я решил посетить тебя, иначе, увидев эту молодую особу, от которой так сладко пахнет бурной ночью, следующий заказ, был бы, скорее всего на твое убийство.
— Сэт?
— Браво!
— Ничего не понимаю, я же адрес ей оставил, точнее, прислуге… Ну и особо не давал я ей понять, что вскипел страстью и жажду продолжения знакомства…
— Я не знаю, что там за история с адресом, с твоей и с ее страстью, но дочь Яна Григо попросила меня об этой услуге, ну и щедро заплатила, чего уж…
— Ты завтракал?
— Когда? Я только на рассвете нашел твой дом, эм… вошел, увидел, что ты не один, и решил подождать… Кинт, на будущее, ты даже не представляешь, насколько слаб и беззащитен даже самый бесстрашный воин в объятиях женщины.
— Я учту… что, пойдем, позавтракаем?
— Начальник охраны северо–восточного треста, наверное, сможет угостить завтраком старого приятеля?
— Если мне не изменяет память, во время нашей последней встречи, старый приятель разжился немалой суммой кестов.
— На те кесты, Кинт, я купил свою свободу и жизнь, так что теперь, как и прежде, я живу, получая вознаграждения за свою работу, но уже ни с кем не делюсь.
— Ты был не свободен?
— Это долгая и не нужная тебе история… так что, угощаешь?
— Идем, — ответил Кинт и, влез в портупею с пистолетами, надел легкий парусиновый бушлат, поверх которого застегнул пояс с револьвером.
Кинт и Тилет через парк дошли до кабачка, где, присев за столик в углу, приступили к завтраку.
— Значит, Сэт пожелала найти меня? — спросил Кинт, нарезая ножом кусок ветчины.
— Да, найти и рассказать, как ты живешь.
— Ну, я думаю, из мужской солидарности ты кое–что не станешь рассказывать?
— Конечно, будем считать, что ты расплатился за это таким сытным завтраком, — рассмеялся Тилет.
Без синяков и опухшего от ссадин лица, Тилет выглядел вполне представительно, около тридцати, проницательный взгляд и сидит так, будто в любой момент готов подпрыгнуть словно пружина, а лицо… лицо какое–то незапоминающееся, как раз такое, чтобы незаметно среди толпы можно было наблюдать за человеком, или будучи кем–то увиденным в процессе «выполнения заказа», не быть запомненным и опознанным.
— Тогда можешь предать ей привет лично от меня, и что я польщен и удивлен ее настойчивостью.
— Это ты уж сам ей передашь, вот, — Тилет достал из кармана и положил на стол конверт опечатанный сургучом.
— Даже так?
— Угу, — кивнул Тилет и сделал пару больших глотков пива из высокой кружки.
— Спасибо, — Кинт убрал письмо, — скажи, а если мне понадобятся твои услуги, как тебя найти?
— Помнишь, куда ты меня привел после той стычки?
— Да.
— Вот там и найдешь, или оставишь записку той девушке, — Тилет достал хронометр, посмотрел на стрелки, пару секунд подумал и сказал, — что ж, если потороплюсь, то еще успею взять билет на паровоз до Тека. Прощай… будь осторожен с женщинами, Кинт, и спасибо за завтрак.
Кинт кивнул и проводил взглядом Тилета, странного человека, наверняка не случайно появившегося в его жизни… Опасное ремесло, которым занимался Тилет, уже не вызывало сомнений, еще тогда в подворотне, Кинт видел, как быстро и точно он наносит удары ножом, убедился, что найти человека в большом городе дня него не составляет труда… Тилет был охотником, но не тем, что выслеживает зверя, он скорее сам опасный и осторожный хищник, охота за людьми, это было его ремесло, в котором он преуспел.
Глава тридцать первая
После завтрака Кинт отправился в управление, где застал Грата. Он, вскрыв ящики с новым оружием и снаряжением, протирал от смазки карабины и револьверы, и собирал комплекты вооружения для бойцов охраны.
