Иван стоял, опустив руки. Лицо у него стало совсем измученное, как у больного.
Когда-нибудь она об этом пожалеет. Если кто ее и любит, то это Иван.
Мишка никогда ее не любил, ни разу не сказал, что без нее ему ничего не нужно. Только почему-то с ним ей было легко, а с Иваном трудно. С Новиковым она чувствовала себя свободной, а с Иваном — играющей чужую роль.
Мишка, несмотря на все свои выкрутасы, понятный, свой, а положительный, правильный Иван — чужой. Лиза ее не одобрила бы.
Жанна вышла из подъезда, вдохнула удивительный для задымленного города свежий воздух. Запахло первой сиренью, поняла она. Поискала глазами кустарник, но не нашла.
Она привыкла быть свободной. Она привыкла ни перед кем не отчитываться. Только почему-то свободный вечер впереди навевал гнетущую тоску. И вся будущая жизнь тоже.
Жанна позвонила родителям и предупредила, что приедет.
25 мая, понедельник
Костя уехал рано, чертыхаясь, что нужно еще подготовить бумаги к еженедельной оперативке. Лиза помахала ему в окно, зевнула и покосилась на компьютер. Работать не хотелось, но она себя пересилила и незаметно увлеклась так, что все намеченное выполнила часа за два.
Хмурое, неприветливое утро сменилось отличным днем. Солнце било сквозь занавеску, захотелось на улицу, под свежую зелень. Схожу за хлебом, решила Лиза. Быстро оделась, спустилась вниз, задержалась на крыльце, подставив лицо теплым лучам.
— Лиза! — окликнула ее Вера Николаевна. — Лизочка!
— Здравствуйте, — оглянулась на пожилую соседку Лиза. Подошла, присела рядом с ней на лавочку.
Лорик обнюхал ее колени и отбежал по своим делам.
— Одуванчики. — Проводив собаку взглядом, Лиза заметила на газоне цветы. — Поздно они в этом году.
— Да, весна поздняя, — согласилась соседка. — Я такого холода в мае не припомню. А говорят все про глобальное потепление. Чушь одна. Дурят нам головы, отвлекают от настоящих проблем.
Сидеть на солнце было приятно. Лиза зажмурилась, посмотрела сквозь неплотно сжатые веки на яркий желтый диск.
— Убийцу так и не нашли, — горестно проговорила соседка. — Владика нет, а убийца живет себе в свое удовольствие.
— Может, найдут еще.
— Не верю я. — Вера Николаевна помолчала. — А Павлик-то хороший мальчик. Вежливый. И Юлечка девочка приятная.
— Приятная, — согласилась Лиза.
— Повезло нам. Я новых соседей всегда боюсь, вдруг попадутся склочники какие-нибудь или наркоманы. Павлик мне вчера пирог принес, — оживилась соседка. — Вкусный, сама такой не испечешь. Оказывается, у Ольги, матери его, пироги выпекают. По телефону можно заказать и по этому, как его…
— Интернету, — подсказала Лиза.
Подбежал маленький мальчик, шагнул на газон, сорвал одуванчик, протянул подошедшей матери. Картина вышла умилительная, Лиза улыбнулась.
Курьер принес Владу пирог. Не мог попасть в подъезд, позвонил по телефону. Наверняка звонил на мобильный, редко кто оставляет для службы доставки городской номер.
— У Ольги продуктовый магазин и пекарня. Умница, бизнес свой организовала, крепко на ногах стоит.
— Где ее магазин находится, не знаете? — спросила Лиза.
— Павлик сказал, на… — Соседка назвала улицу. — Недалеко. Дом я не помню, но найду. Буду туда за пирогами ходить. Доставка-то дорогая, да и пройтись лишний раз не помешает.
Лиза попрощалась с Верой Николаевной, прошла мимо хлебного, куда собиралась за покупками, проехала две остановки на метро и пошла по близлежащим улицам, читая адресные таблички на домах. Магазин «Продукты» она едва не пропустила, случайно заметила неброскую надпись «Выпечка» на окне.
Ольгу она увидела, едва войдя в помещение. Та разговаривала с продавщицей у овощного прилавка, потом кто-то ее окликнул, и она скрылась за дверью служебного помещения. Лиза купила хлеб, недолго выбирала аппетитно пахнувшие пироги, купила два — с мясом и сладкий, с ягодами.
Над прилавком висела красиво оформленная табличка с электронным адресом и номером телефона, по которым пироги можно заказать домой. Лиза постаралась запомнить и номер, и адрес.
Пироги действительно оказались очень вкусными. Дома Лиза отрезала себе по кусочку от каждого, налила чаю, отнесла все это к ноутбуку. Сайт магазина искать не стала, нашла записи с камер видеонаблюдения, которые так тщательно изучали Костя и Жанна, и принялась рассматривать черно-белые кадры.
Записи с камеры последнего подъезда не было. Вернее, эта запись представляла собой сплошной черный фон. Чернота возникла примерно за два часа до убийства.
Лиза вспомнила про чай, выпила ставший холодным напиток и опять уткнулась в экран. Испортить камеру мог либо кто-то живущий в доме, либо человек, вошедший в подъезд до наступления черноты на кадрах. Камера должна была его запечатлеть, но она его почему-то не видела.
Она опять принялась просматривать видеозаписи. День был будний, входили и выходили из подъездов немногие.
С каждой камеры хорошо было видно крыльцо подъезда и пару метров прилегающей территории. Вскоре она уже помнила всех, кто приходил и уходил в то время. Она видела себя и Костю, идущих под зонтом и входящих в свой подъезд. Видела входившую в дом и убегавшую Лену Куркову. То есть Новицкую.
Видела Мишу Новикова, вопреки словам Жанны, все-таки выходившего из машины.
Видела курьера, нажимающего кнопки домофона и потом звонившего по мобильному. Что это курьер, Лиза поняла по коробке, которую тот держал в руках. Курьер топтался на крыльце, смотрел на часы, опять звонил по мобильному и потом уехал на светлой машине. Она была видна и на камерах других подъездов. И сама Лиза помнила проезжавшую тогда мимо нее под аркой машину.
Лиза видела на экране компьютера знакомых и незнакомых людей, идущих по своим делам.
Она не видела только человека, которого искала.
Человек не мог испариться. Он не невидимка. Он как-то попал в дом и как-то из него вышел.
Лиза понимала — он покинул дом через последний подъезд, в котором камера к тому времени уже не работала, а из двора ушел по собачьей тропинке. Мимо других подъездов не проходил и потому нигде не засветился. И мимо нее не проходил, иначе она его обязательно увидела бы, когда неотрывно смотрела в залитый дождем двор.
Она совершенно не понимала, как человек вошел в дом, если его нет ни на одной камере.
Ночью Новиков не спал, даже не задремал ни разу. В какой-то момент мелькнула мысль поехать к Вике, попытаться от всего отключиться. Не поехал и ворочался с боку на бок.
Очень хотелось позвонить Жанне, но он не стал, понимая, что разговаривать с ним она не будет.
Утром выпил кофе, побрился, опять выпил кофе. Нужно было ехать на работу, но об этом даже думать не хотелось. Ему ни о чем не хотелось думать.
