Я ненадолго отвлеклась. Машины с людьми Леонарда пытались приблизиться к нам, но все еще были достаточно далеко. Не появилось никакой угрозы, никакой опасности, никаких рун.
— Это, конечно, очень интересно, — перебила я Серафима. — Я поняла, что ты оставил свой телефон Леонарду…
— Не оставлял я ничего! — обиделся Серафим, вероятно, я все же пропустила часть его рассказа. — Говорю же, телефон выпал. Я не успел его поднять, и Нутий на него наступил. Теперь он не звонит, а только сообщения передает.
— Куда передает? — не поняла я.
— Как куда? Куда надо, а еще пару раз передал туда, куда не надо! — ответил Серафим.
— Я тоже писал, — неожиданно влез Нутий. — Тебе писал.
— А-а-а… Тогда ясно! — Из всех жителей техногенного мира по телефону мне звонил один лишь Серафим. Признаться, в тот момент я была слишком занята другими мыслями, чтобы обратить на это внимание и задуматься, как же все-таки люди узнают номера.
Я обернулась и стала смотреть в заднюю стеклянную стену тачки. Машины с людьми Леонарда так и не нагнали нас. Они затерялись в массе других спешащих куда-то металлических штуковин. Предстояло придумать что-нибудь еще для создания опасной для жизни ситуации.
— Потом слуги Леонарда схватили Нутия. А он как давай их молотить своими кулачишами. А те жаловаться стали, что у них и так ночь беспокойная; то какая-то нахальная девица от их господина сбежала, то какой-то верзила им физиономии начистил, — пояснил Серафим. — Тогда мне все ясно стало, я понял, что пора уходить, раз ты и сама уже смогла выбраться из этого дома.
— Кхм, — подтвердил Нутий.
— Но самое главное случилось сегодня утром, — таинственно продолжил Серафим. — Ворота особняка распахнулись, оттуда выехали машины с вооруженными людьми Леонарда. Я сразу понял, что они хотят снова тебя схватить, и пытался предупредить тебя. А сам поехал за ними…
— Я писал о злотышах, — вставил свое слово Нутий.
— Хватит, не напоминай, — расстроилась я. Нет, мне, конечно, нужна какая-нибудь опасная ситуация, чтобы прочесть эти руны, но только не злотыши. Они меня совершенно не вдохновляли, они мерзкие, слюнявые и вонючие.
Мы выехали из города и неслись через капустное поле. Надежда, что люди Леонарда поехали в обход и скоро неожиданно выскочат откуда-нибудь, создав при этом опасную для жизни ситуацию, исчезла. Поле хорошо просматривалось во все стороны, и везде было пусто.
— Злотыши… — попытался продолжить Нутий.
— Достаточно, — взмолилась я. — И вообще, дело близится к развязке, можно так и передать ведьме, я нашла свиток! Скоро она получит свой артефакт. И, между прочим, я все сделала сама, без твоей помощи.
Да, ничего не поделаешь, люблю похвастаться.
Выражения, мелькнувшего на грубом лице Нутия, я не поняла. Поправлюсь, я не поняла его в тот момент, а потом было уже слишком поздно.
— Какой ведьме? Какой свиток? Какой артефакт? — влез Серафим. — Вы что, читали сценарий моего фильма? Но режиссер говорил, что все засекречено!
Вот еще один тип, который портит мне настроение. Порадоваться за меня не хотели, помочь не могли, а вот глупости всякие спрашивать — так всегда пожалуйста. Ну откуда я могла знать, что такое сценарий его фильма, тем более что Серафим так и не показал его мне?
— Вот этот свиток. — Я решила не отвлекаться на мелочи, вытащила свиток из сумки и сунула его Серафиму.
— Он похож на реквизит для нашего фильма, — сказал Серафим. — И такая же ленточка.
— Надо же, сколько сходства, — небрежно заметила я.
— Только тут значки вместо слов нарисованы, — прервал мои размышления Серафим.
— Это древнегоблинские руны, — машинально ответила я и выхватила у него свиток.
Несколько рун проступило на свитке, проступило достаточно четко, еще немного — и я смогу разобрать все завитушки.
— План сработал! — обрадовалась я. — Мы в опасности!
— Я же говорил: злотыши! — снова влез Нутий.
— Не напоминай мне о них, — снова попросила я.
— Злотыши прошли через портал. Они здесь. Я писал, я предупреждал, — наконец выдал полную информацию Нутий.
— Кто такие злотыши? — спросил Серафим.
— Смотри, — небрежно ответила я, благо смотреть было куда.
Первый злотыш возник прямо посреди дороги. Может, там были какие-нибудь магические врата, а может, он просто выскочил со стороны поля, не знаю, но появилась эта образина прямо перед нашей тачкой.
Серафим взвизгнул и вывернул руль. Тачка влетела в канаву и остановилась.
— Съемки? Спецэффект? Костюм? ДТП? Что это? — Серафим, бормоча привычные в его среде слова, выскочил на дорогу и принялся рассматривать сбитого твареныша.
Опасаясь, что руны померкнут, пока сбитая опасность валяется посреди дороги, я вышла наружу. Верный приказу ведьмы Нутий последовал за мной.
«О ты, читающий эти слова, знай: свиток выдаст свои секреты…»
Наконец-то первые руны стали видны настолько отчетливо, что я смогла прочесть их. Ну же, мне было необходимо, чтобы случилось еще что-нибудь, лишь тогда я сумею прочесть остальное.
— В мире не должно быть таких тварей! Неправильных! Страшных! Уродливых! — взвизгнул Серафим, рассматривая кривые пятисуставные лапы и раздутые ноздри.
— Не должно, — поддержала я его. — И еще эти твари, которых не должно быть, не должны бегать за мной целой стаей.
Как только я сказала про стаю, еще несколько уродливых морд высунулось со стороны капустного поля. Два злотыша выбрали своей целью Серафима, уж не знаю, что руководило их поступком.
И тут еще несколько рун проступило на свитке. Я, конечно, хотела опасную ситуацию, но не такую же! Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят.
— Нутий, настал твой черед! — выкрикнула я первую героическую фразу, которая пришла мне в голову, и уткнулась в свиток.
«…и откроет тайны лишь тому…»
Размахивая руками, словно намереваясь взлететь, Серафим бегал кругами. Нутий потрясал огромными кулачищами, нанося удары по плоским носам мерзких тварей из Черного мира.
— Нет, о нет, сделайте же что-нибудь! Пусть случится что-то, что спасет меня! — причитал Серафим.
Нутий пнул ногой камень размером с футбольный мяч. Пролетев несколько метров, камень остановил стремительное наступление еще одного злотыша, вылезавшего со стороны капустного поля.
На свитке проступило еще несколько рун.
«…кто сможет прочесть эти руны».
Или составитель свитка обладал специфическим чувством юмора, или он просто хотел от души поиздеваться. Хотя это же писали гоблины, у них с юмором тяжеловато, а издеваются они, выворачивая суставы. Выходит, текст был составлен со всею серьезностью.
