— Ай, ты чего! — Я выронила жабу на пол, и она, ни секунды не медля, запрыгнула на накрытый стол. — Ладно уж, передохни, заслужила.
Ожидая, пока жаба насытится, я направилась в центр зала. Особо я не волновалась, в таком богатом наряде я с легкостью должна была сойти тут за свою. Узнать в лицо меня не могли из-за обилия косметики.
— Это вы? — невежливо перебил мои мысли чей-то голос.
— Нет, — ответила я, не спеша поворачиваться. При моей работе лучше всего начать с отрицания, что бы ни хотели спросить.
— Милая, какое чудесное у вас платье. Тончайшие кружева, редкий шелк, — продолжил женский голосок.
Я обернулась и встретилась с далеко недружественным взглядом какой-то баронессы, сильно в возрасте, сильно затянутой в корсет, сильно молодящейся. Она испытующе разглядывала вышивку на моих рукавах.
— Вы не поверите, у меня было в точности такое же платье. Но, увы, его украли, — продолжила престарелая красотка.
Вот они, издержки профессии. Я, конечно, догадывалась, что могу встретить здесь хозяйку платья, но ведь могло и пронести.
— Уверена, вы ошибаетесь. Мое платье единственное. Так меня заверила моя портниха. — Я изобразила полное недоумение и взяла небольшую паузу, размышляя, как бы получше свалить вину на неизвестную мне портниху.
— Что-то я сомневаюсь, — сощурила глаза баронесса.
И тут я узнала ее. Как же я могла забыть, что баронессу, у которой я и похитила это платьице, называют скрупулезной баронессой. Меня ведь о ней предупреждал старший братик, любитель пощипать высшее общество. Эта дама лично отслеживает каждый медяк в хозяйстве, свою портниху она контролирует, как, впрочем, и слуг, и супруга. Супруг! Я огляделась и отыскала взглядом пузатого болванчика с бокалом чего-то хмельного.
— О, вы правы. — Я захлопала ресницами и опустила уголки губ. Этому меня научила моя самая младшая сестричка, она любит играть роль наивной дурочки. Правда, при этом она еще пользуется гипнозом, а вот мне такое умение не дано. — Я не знакома с портнихой.
— Хм, я так и думала. — Баронесса самодовольно вскинула голову.
— Только прошу, не выдавайте меня, я раскрою вам свою тайну, — доверительно шептала я баронессе. Ну а это уже моя личная разработка. На слово «тайна» люди клюют и заглатывают любую ложь. — Это платье год назад подарил мне мой любовник. Я не знаю, кто он, но он очень влиятельный человек.
— Вот как! — Баронесса прикусила губу.
— Он женат, и мы храним свою любовь в тайне. — Я наклонилась к баронессе поближе, ведь только так выдают самые важные тайны. А еще так мне было удобней снимать с нее брошку. — Но он обещает, что скоро отравит свою жену.
Я воспользовалась моментом, улыбнулась ее супругу и поправила кружева на декольте. Он глупо улыбнулся в ответ. Сработало!
— Вон он, — доверительно добавила я.
Баронесса обернулась в нужный момент, когда ее супруг вовсю разглядывал мою грудь. Ну все, про владелицу платья можно забыть, ей теперь было кем заняться.
Подхватив со стола Флошку, которая вновь приняла вид зеленого яблока, я выбралась из зала. Пора было приступать к выполнению основной части моего плана.
До личных покоев его светлости мне удалось добраться почти без происшествий. Почти — это потому, что, когда я наконец-то отыскала нужную дверь, из нее вышли Герцог с Молибом. Лишь чудом, верней, благодаря навыкам, отработанным годами, я успела заскочить за какую-то колонну.
— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Герцог.
— Все в порядке, — ответил Молиб.
— Никто?
— Да, ваша светлость. Никто не посмел даже попытаться пронести сюда магические предметы, — чуть склонил голову Молиб. — Я проверил всех лично!
— Король Тинанский?
— Прибудет ближе к вечеру. Змеек подготовить?
— Еще рано. Возвращайся к воротам.
Из этой встречи я сделала два вывода. Первый — Герцог покинул свои покои и сейчас там никого быть не должно. И второй — с каждой новой встречей Герцог нравился мне все меньше и меньше. Впрочем, тогда я наивно думала, что это не важно и больше наши пути не пересекутся, ведь он в наше логово не полезет, а я собиралась никогда больше не забираться в его замок.
Выждав еще пару минут, я подошла к двери, ведущей в заветные покои.
— Флошка, когти, — скомандовала я.
Сытая жаба лениво вытащила лапу с выпущенными когтями. Одним из них я вскрыла замок. Именно когти крылатых жаб работают лучше любых отмычек. Если бы об этом прознали мои родственнички, то в один миг переловили бы и без того малочисленных представителей этого вида. А мне конкуренция не нужна, ведь я собиралась искать себе новую помощницу.
— Ступай, теперь ты свободна! — Жалко, конечно, было расставаться с жабой, но лучше не удерживать этих животных после года службы, они начинают чахнуть. Прошел ровно год с того момента, как жаба появилась у меня, и губить Флошку я не собиралась. — Советую поселиться на кухне замка, вареников там — тьма-тьмущая. Ну и еще иногда пугай жителей замка, просто так, для прикола.
Неуклюже переваливаясь на корявых лапках, жаба поскакала прочь по коридору, от переедания взлететь она уже не могла, а я вошла в комнату Герцога. На столике, рядом с письменными принадлежностями, стояла она. Статуэтка в виде двух сплетенных змеек, чьи языки соприкасались, и на месте соприкосновения мерцал чудесный рубин. Это символ перемирия с королем Тинанским, гордость Герцога. Статуэтка бесценна. А учитывая то, как я собираюсь распорядиться ею, она бесценна вдвойне.
Не мешкая, я запихала статуэтку в просторный карман, скрытый в складках моей юбки. Кстати, это вовсе не мое изобретение, шью я так же хорошо, как и готовлю, карманы уже были на этом платье.
Задерживаться в замке не стоило, пора было уходить… Если бы я сразу так и поступила, все сложилось бы иначе… Но, опьяненная удачей и пониманием того, что сделала невозможное, я не удержалась! Вытащив перо из чернильницы, я быстро вывела на чистом листе пергамента:
«Достославный Герцог Справедливый! Коли ты и дальше желаешь именоваться заступником справедливости, то изволь устранить вопиющую несправедливость. Твои художники слишком коряво изобразили меня на семейном портрете, нарисовав вместо меня толстуху. Нельзя же так оскорблять девушку! От отчаяния я собираюсь рыдать два дня или даже больше. К тому же твои стражники рискуют вместо меня переловить всех толстух герцогства, а это, скажу честно, крайне хлопотное занятие. Прикажи своим художникам, пусть перерисуют».
Стиль, пожалуй, получился слишком напыщенный, но меня радовало, что Герцог узнает о моем визите в замок, который считается неприступным для воров и разбойников, в замок, куда никогда не осмелился сунуться никто из нашей гильдии, в замок, насквозь пронизанный магией. От избытка чувств я совершила наиглупейший поступок в своей жизни — уколола себе палец кинжальчиком и подписалась собственной кровью.
