А я именно этим и занималась — пряталась. Я не знала почему. Единственное, что я знала сейчас, — моя душа, как и мое тело, изранена, истерзана и абсолютно обнажена. Мы выбрались, и на данный момент мы были свободны. Это уже повод для радости, хотя успокаиваться было рано. Мы не знали, что стало с Арчером, не знали, куда направимся дальше, а в Петербурге я оставила всю свою жизнь — мою маму, школу, книги…
Пора уже выйти из ванной, а то Дэймон подумает, что я упала в обморок, или что-нибудь в этом роде.
Вцепившись в край полотенца, я шагнула в комнату. Дэймон стоял у окна, его спина была напряженной, как у часового. Он повернулся, и его пристальный взгляд прошелся по мне от макушки до кончиков пальцев на ногах. Свет рядом с кроватью был тусклым, но казалось, что он был нацелен на меня как прожектор. Мои пальцы сжались в мягком ковровом покрытии.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он, не двигаясь.
Я кивнула.
— Намного лучше. Возможно, там осталось немного горячей воды.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Знаешь, какое сегодня число?
Я покачала головой, и он жестом указал на письменный стол.
— Там отрывной календарь. И если ошибки нет, сегодня восемнадцатое августа.
— Боже мой, — пораженно прошептала я. — Меня схватили… Мы исчезли четыре месяца назад.
Дэймон молчал.
— Я знала, что прошло много времени, но там все ощущалось совсем по-другому. Я даже не могла подумать, что это было так долго. Четыре месяца…
— Такое ощущение, что прошла вечность, да?
— Да, так и есть.
Я медленно подошла к кровати.
— Четыре месяца. Вероятно, мама думает, что я умерла.
Дэймон повернулся обратно к окну, его плечи напряглись. Потом он снова заговорил:
— Я достал для тебя чистую одежду. Она в сумке. Думаю, ты оценишь футболку.
— Спасибо.
— Не за что, Котенок.
Я прикусила нижнюю губу.
— Дэймон…
Он обернулся ко мне — глаза его светились неземным светом. Его красивые зеленые глаза.
— Спасибо за все. Я бы не выбралась оттуда, если бы…
Неожиданно он оказался передо мной, сжав мои виски. Я испуганно вдохнула, когда он прислонился своим лбом к моему.
— Тебе не за что благодарить меня. Ты никогда не оказалась бы там, если бы не я. И ты не должна благодарить меня за то, что я хотел и должен был сделать.
— Ты ни в чем не виноват, — прошептала я. Я не утешала его — это было то, что я думала. — Ты же знаешь это, правда?
Он запечатлел поцелуй на моем лбу.
— Я отправляюсь в ванную. Если захочешь поесть — в сумке есть еда. Если нет, тогда попытайся немного отдохнуть.
— Дэймон…
— Знаю, Котенок. Знаю.
Он опустил руки и подарил мне свою дерзкую улыбку.
— Если, пока я в душе, кто-нибудь появится, даже Арчер, ты не позволишь ему войти, хорошо?
— Сомневаюсь, что дверь его остановит.
— У тебя есть пистолет. Не думаю, что он собирается нас обмануть, но я лучше перестрахуюсь, чем потом пожалею о том, чего не сделал.
Конечно, Дэймон был прав, но когда он, захватив штаны, исчез в наполненной паром ванной, я почувствовала отвращение от мысли, что снова придется взять в руки оружие. Я сделаю это. Просто я надеялась, что мне никогда не придется использовать его снова, что было, конечно, глупо. Скорее всего, в моей новой жизни насилия будет более чем достаточно.
Подняв сумку, я перенесла ее на кровать, потом забралась на покрывало и принялась изучать ее содержимое. Когда в ванной включилась вода, я невольно посмотрела в сторону закрытой двери, и щеки мои запылали. Дэймон был в душе. Полностью обнаженный. На мне не было ничего, кроме полотенца. Мы остались одни впервые за несколько месяцев в комнате мотеля сомнительного вида.
В животе что-то ухнуло, жар уже распространился на шею, и я простонала, возмущенная собственными мыслями: как я могла думать прямо сейчас о подобных вещах? За последние пару месяцев я миллион раз слышала, как Дэймон моется в душе. И сейчас это были не романтические выходные в отеле «Ритц», если, конечно, не засчитывать в качестве прелюдии побег ради спасения своей жизни.
Покачав головой, я снова сконцентрировалась на том, что было в сумке, в которой я нашла столько сладкого, что чуть не разревелась, понимая, что Дэймон купил все это для меня. Господи, он всегда думал обо мне, даже когда мне казалось, что это не так, и особенно тогда, когда это было очень для меня важным.
Я вытащила бутылки с содовой и потащила их, а еще чипсы и сладости на стол. Надпись на сумке заставила меня улыбнуться, а при виде картинки на футболке я заулыбалась еще сильнее. Я настолько отвыкла улыбаться, что мое лицо меня почти не слушалось, и мне даже казалось, что сейчас лопнет кожа. Я посмотрела на инопланетную куклу.
— ДиБи…
Вернувшись к кровати, я обнаружила в сумке шлепанцы. Прекрасно. Я не хотела видеть эту чертову обувь снова. Я добралась до дна сумки, когда мои пальцы задели квадратную коробку, которую я вытащила.
Мое лицо вспыхнуло с новой силой, а глаза просто вылезли из орбит.
— О…о, вау.
Вода выключилась, и секундой позже в комнате стоял Дэймон, на котором из одежды были только штаны, которые он не потрудился подтянуть повыше. Непросохшая после душа кожа блестела, а мои глаза были прикованы к его животу и каплям воды, бегущим по кубикам и исчезающим под поясом брюк. Я все еще была в полотенце.
И в руке я держала коробку с презервативами.
Мое лицо было красным, как божья коровка.
Одна темная бровь поползла вверх.
Мой взгляд упал на коробку, а потом вернулся к нему.
— Ты до такой степени самонадеян?
— Мне больше нравится другая трактовка: будь готов ко всему.
И он с небрежным видом подошел к кровати.
— Хотя я разочарован, что на них нет маленьких личиков инопланетян, как на всем остальном.
На следующем вдохе я поперхнулась.
— Давно ли в мотелях стали продавать презервативы?
— К счастью, в этом продают. — Он забрал коробку из моих онемевших пальцев. — И все это время, вместо того чтобы поесть, ты разглядывала это?
И тут я расхохоталась — по-настоящему.
Глаза Дэймона расширились, ослепляя меня своим блеском. Коробка выпала из его пальцев, с мягким глухим стуком приземлившись на ковер.
— Повтори это еще раз, — сказал он хриплым голосом.
От этого звука по моему позвоночнику пронеслась дрожь.
