– Нет… О боже, нет.
Джейс прикрыл глаза, и его тело содрогнулось от глубокого вздоха.
– Когда я ворвался в эту дверь и увидел его на тебе, и ты просто… просто лежала там, я решил, что опоздал. Что тебя уже нет.
– Я думала, что умру в этой комнате. Я действительно умирала, но ты появился вовремя, – заверила я его. – Ты спас мне жизнь. Спасибо тебе. – Я вложила в эти слова все чувства, что захлестывали меня. – Спасибо тебе.
– Даже в страшном сне не мог представить, что тебе придется благодарить меня за это. – Он наклонился, опираясь левой рукой на кровать рядом с моим плечом. Он ничего не сказал, и, когда опустил голову, коснувшись поцелуем левого уголка моих губ, от волнения у меня перехватило дыхание.
Он заговорил, и его губы терлись о мои губы, словно скрепляя печатью каждое произнесенное слово.
– Я был самым настоящим кретином все эти пару недель, и я знаю, что сейчас не время говорить об этом, но мне все-таки нужно тебе что-то сказать. Можно?
Я сделала глубокий вдох.
– Говори.
Джейс дотронулся кончиками пальцев до моей неповрежденной щеки.
– Из-за Кари и Джека я не мог сблизиться ни с одной девушкой, но ты… ты другая. Ты забралась мне под кожу и пробила путь к моему сердцу. Возможно, это произошло еще в тот первый раз, когда я поцеловал тебя, и я думал, что смогу справиться с этим – обуздать свои чувства, но, когда понял, как глубоко они проросли, испугался до чертиков. Я больше не хотел боли. Я не хотел терять, как это уже произошло однажды. Но сегодня я чуть не потерял тебя. По-настоящему. И меня охватил жуткий страх. Я бы потерял тебя раньше, чем обрел. И одна эта мысль убивает меня.
Он закрыл глаза, мягко уткнувшись лбом в мой лоб.
– Я хотел поговорить с тобой. Вот почему я написал тебе, потому что чертовски по тебе скучал, и я думал… – Он отстранился, качая головой. Я заметила странный блеск в его глазах, и ком встал у меня в горле. – В любом случае мы еще поговорим, потому что сейчас тебе не нужен весь этот бред.
Я хотела сказать ему, что готова слушать этот бред бесконечно, потому что искренность его слов разрывала меня на куски и склеивала обратно, наполняя мое сердце надеждой и стирая из памяти последние события, но он потянулся к розовой коробочке.
– Я приготовил его для тебя после музыкального класса и хотел отдать в общежитии, так что он со мной с тех пор. Наверное, уже не очень свежий. – Румянец вспыхнул на его скулах, когда он открыл коробку. – Ванильный с клубничной глазурью. Я, хм, знаю, как ты любишь эту глазурь.
Мой взгляд следил за его румянцем, который становился все ярче. Это такая редкость – видеть его смущенным или неуверенным в себе.
Он посмотрел на меня сквозь опущенные ресницы.
– Тебе, наверное, сейчас совсем не хочется есть, так, может, попробуешь хотя бы глазурь?
Хотя в животе и урчало, волнение заглушало голод, но он выглядел таким нерешительным, что я не могла ему отказать.
– С удовольствием.
Уголок его губ вздернулся вверх, когда он обмакнул мизинец в густую глазурь, зачерпывая совсем немного розовой сладости. Я не ожидала, что дегустировать буду таким способом, когда он поднес палец к моим губам.
Его глаза отыскали мои, и у меня в животе запорхала бабочка. Я взяла его палец в рот и ощутила сладкий вкус наслаждения. Наши глаза ни на миг не отрывались друг от друга, пока его палец не накормил меня досыта и моему лицу не стало жарко.
Джейс отложил коробочку в сторону и склонил ко мне голову. Я ахнула, когда его язык выбрался наружу, скользнув по моей нижней губе.
– У тебя глазурь осталась.
– Ой. – Кажется, я находилась в стадии отупения, не предполагающей внятные ответы.
Он отстранился, и в его глазах блеснули игривые искорки.
– Я мог и обмануть.
Мои губы дрогнули в ухмылке.
– Мог?
– Ладно. – Он потянулся вниз, осторожно вплетаясь пальцами в мои пальцы, и потерся губами о мою израненную кожу. – Это, скорее всего, ложь.
Короткий смешок вырвался на свободу.
– Против такой лжи я не возражаю.
– Это ведь сладкая ложь, правда? – Когда я кивнула, напряженность начала уходить из его плеч, но я вдруг зевнула, и он замер. – Тебе нужно поспать.
После тонны обезболивающих и предшествующих им потрясений я не могла устоять перед искушением уснуть, но и отпускать Джейса мне не хотелось. Я посмотрела на наши сплетенные руки, на его мизинец со следами глазури.
– Ты… ты останешься со мной? Сколько разрешат?
Его глаза посветлели до серебристо-серого цвета, и губы изогнулись в кривой улыбке.
– Детка, я весь твой, если ты этого хочешь.
Эти слова казались преисполненными глубокого смысла, и я почувствовала, как сдавило грудь.
– Хочу.
Склонив голову, он поцеловал мою ладонь и отпустил руку. Поднявшись с гибкой грацией, которой я позавидовала, он подошел к окну. Задергивая занавески, он обернулся и с озорной ухмылкой подмигнул мне.
Джейс помог мне подвинуться и лег рядом, едва уместив свои длинные ноги. В постели, явно не рассчитанной на двоих, оказалось тесновато, но мне было все равно. Он повернулся на бок, почти касаясь меня головой.
Осторожно, словно обращался с хрупким фарфором, он положил руку мне на живот.
– Удобно?
Несмотря на тупую боль и больничную койку, мне еще никогда не было так удобно.
– Да.
– Хорошо. – Его глаза нашли мои и удерживали их пристальным взглядом, согретым теплом мощного чувства, очень похожего на любовь. – Придется клещами тянуть меня с этой чертовой койки. Я никуда отсюда не уйду.
Глава 30
Врачи отпустили меня на следующий день, предписав принимать обезболивающие в случае сильных головных и других болей, но после целой ночи сна рядом с Джейсом на узкой кровати мое тело чувствовало себя на удивление лучше, чем накануне. Конечно, боль осталась, и передвигалась я со скоростью трехногой черепахи, но в целом была в порядке.
Даже лучше, чем в порядке. Я ожила.
Когда я вышла из дверей больницы, по лицам родителей можно было догадаться, что они хотят забрать меня с собой – они остановились в гостинице и в конце недели собирались обратно, – но я не планировала ехать с ними. Я возвращалась в свою квартиру.
Джейс терпеливо ждал меня у джипа, засунув руки глубоко в карманы джинсов, прислонившись к двери.
– Дорогая, я не хочу с тобой расставаться.
Я повернулась к маме, крепко обняла ее.
– У меня все хорошо. Правда. Я просто хочу вернуться к себе и отдохнуть.
