Огарок свечи погас. Антон уловил это боковым зрением. В нос ударил специфический запах, смесь воска и чего-то пережженного. Антон уже хотел снова устроиться на скамейке, но не успел. В дверь кто-то трижды постучал, заставив его вздрогнуть.
– Какого… – хотел было выругаться он, но вовремя остановился.
Отец Василий тоже услышал стук и вышел из алтаря. Он прищурился, пытаясь увидеть Антона в темноте зала.
– Я тут, – шепотом ответил Антон и махнул рукой.
Священник пересек зал и, поравнявшись с Антоном, сказал:
– В храм ночью не ходят. Спрячься в алтарной или притаись здесь. Но к двери не подходи.
Сам же отец Василий сделал все наоборот: открыл дверь, отважно шагнув в ночную мглу.
Антону показалось безрассудным поведение священника. Он стоял, не двигаясь, стараясь даже не дышать, чтобы хоть что-то услышать, но все было тщетно. Гробовая тишина обволакивала все вокруг. Антон уже было решил последовать данному ему совету и идти в алтарь, но любопытство все-таки перебороло здравый смысл. Он на цыпочках стал подкрадываться к входной двери.
Вот и она. Он приложил ухо к шероховатой поверхности. Сама дверь была из дерева, но поверх она была обита каким-то плотным материалом, который глушил звуки. Хотя отдаленно Антон улавливал чью-то речь.
Тут ему на глаза попалась замочная скважина, и он решил, что раз не может слышать, то хотя бы увидит происходящее снаружи. Аккуратно отведя в сторону закрывающую ее заглушку, Антон заглянул в скважину.
Первое, что ему удалось разглядеть, это спиной стоящий к входу в храм священник. Его обступили какие-то тени – кто или что это было, разобрать не удавалось.
Антон смахнул со щеки слезу, которая появилась из-за сквозняка, дувшего через узкую скважину. Он встал у двери, уперев руки в бока, и раздраженно оглядел ее.
– А, будь что будет. – Антон взялся за ручку, осторожно приоткрыл дверь и, выйдя наружу, прошмыгнул за одну из колонн, стоящих у входа. Теперь он уже вполне сносно слышал голоса разговаривающих.
– Говорю, – низким басом вопрошал первый, – отдай его нам. Какой тебе с него прок?
Ему отвечал священник:
– Нет. Это мое последнее слово. Не пущу вас в храм, а сами вы не войдете. И не в силах вы видеть что-то в пределах освященной земли, на которой стоит храм Божий.
Из темноты раздались множественные смешки. Одни из них походили на ржание лошади, другие – на шипение змеи, третьи – на гусиное гоготание, а иные и вовсе переходили в поросячье хрюканье.
Священник, не отворачивая лица от теней, полукругом стоящих возле него, стал отступать, двигаясь к входу в церковь.
В ответ из темноты раздался злобный рык.
– Живый в помощи вышнего, – стал громко произносить слова молитвы священник, – в крови Бога Небесного водворится…
Отец Василий отступал маленькими шажками. Расстояние до церкви медленно сокращалось. Тени не следовали за ним, а метались на том месте, где состоялась их недавняя беседа со священнослужителем.
– … Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, – уверенный голос священника звучал над звериной вакханалией звуков, доносящихся из тьмы.
Антон понимал, что сейчас самое время незаметно вернуться под своды храма, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Страх сковал все члены.
Отец Василий уже был на первой ступени лестницы, ведущей в церковь, когда из темноты его окликнул женский голос.
– Стой, поп!
Антон вздрогнул. Он узнал голос, который сейчас звучал гневно и раздраженно. Спутать его ни с каким другим Антон не мог. Голос принадлежал Лизе.
Антон испытал смешанные чувства: удивление, страх, недоверие, тревогу. Откуда было взяться тут Лизе? Что она делает среди теней? В какой-то миг Антон чуть было не вышел из своего укрытия, желая спасти возлюбленную, но этот порыв быстро пропал. Он засомневался, а не наваждение ли это. Сразу в памяти всплыли сюжеты множества фильмов, где порождения тьмы подделывали голоса людей, чтобы выманить главного героя и покончить с ним.
– Стой, – вновь крикнула девушка, видя, что отец Василий продолжает пятиться, поднимаясь по ступеням.
– Ко мне, Эмпус
[7]
, есть для тебя заплутавший в ночи путник, ко мне Ламия
[8]
, ждет тебя кровавое лакомство за морем, – в исступлении взывала она.
Последние слова заставили священника остановиться.
Антон тут же вспомнил, что священник говорил о том, что его семья отдыхает где-то на море.
– Не посмеешь, – дрогнувшим голосом сказал священник.
– Призываю Велеса
[9]
, что пасет души умерших, – не унималась Лиза. – Выпусти ненасытных вурдалаков под мой присмотр до рассвета, чтобы свершить предначертанное.
Антон явственно слышал голос девушки, но не мог разглядеть ее среди беснующихся теней. Страх практически целиком поглотил его разум. Единственным желанием Антона было, чтобы скорее наступил рассвет.
«Господи, – взмолился про себя он, – я покаюсь во всех грехах, я буду жить по законам твоим, только пусть это все кончится»!
Из тьмы раздались стоны. Было слышно, как десятки ног шуршат, приближаясь к входу в храм. Теней стало намного больше.
– Нет тебе места в храме Божьем! Не убоюсь я тебя и слуг твоих, Сатана! – совладав с минутной слабостью, уверенным голосом крикнул во тьму священник. После чего повернулся спиной к погосту и, перепрыгивая через несколько ступеней, быстро поднялся к двери и забежал в храм, закрыв за собой дверь на щеколду.
Похолодев от ужаса, Антон осознал, что остался один на один с демонами, ищущими его во тьме.
– Беги, поп! – радостно крикнула вслед скрывающемуся за церковными дверями священнику Лиза.
Тени застонали, завыли и стали медленно продвигаться ко входу в храм.
– Марана
[10]
благословила меня, – шипела из тьмы Лиза. – Тьма не рассеется с рассветом. Она будет тут до тех пор, пока мы не получим его. Бойся, поп, голосов – вестников смерти, зовущих тебя в ночи или днем. Они лишат тебя разума и не оставят в покое, пока ты не отзовешься или не отдашь нам наше!
