Ал носил все только черного цвета. А на его лице всегда была усмешка, как будто ему хотелось показать всему свету, что он лучше всех.
Я знаю, со мной он ощущал какую-то неловкость. Но несмотря ни на что Ал был из нашей компании. Мы все его очень любили. А потом он стал водиться с какими-то пижонами из Вэйнесбриджа, действительно отрицательными типами.
С тех пор Ал изменился. Начал пить много пива. Во всяком случае, так говорили другие ребята, которые с ним общались. И стал попадать в неприятности. То есть я хочу сказать, у него появились проблемы с полицией. Это было очень скверно. Я не раз пыталась поговорить с Алом, советовала ему порвать с этими его новыми друзьями и вернуться к нормальной жизни, хотя и понимала, что этого никогда не произойдет.
Ал подошел к кухонному столу.
— Девочки, держу пари, вы обсуждали меня, — начал он приставать. Затем, сузив свои крошечные глазки, уставился на Тейлор. — Ты ведь неравнодушна ко мне, не так ли?
— Сильно ошибаешься, — холодно отрицала Тейлор.
Ее зеленые глаза, когда это было необходимо, становились ледяными.
— А по-моему, ты хочешь бросить Сэнди и встречаться со мной, — заявил он, увиваясь вокруг нее.
— На какой колымаге ты сейчас разъезжаешь? — выпалила Хиллари.
Я вам еще не говорила — у нее был острый язычок.
Большие уши Ала покраснели, выдавая этим, что он рассердился. У него в руке оказалась банка пива, которую я не видела, пока он не поднес ее ко рту. Ал сделал большой глоток и, опустив банку, громко рыгнул.
— А ты на самом деле знаешь, как произвести впечатление на девушку, — заметила Тейлор.
Хиллари нервно постукивала длинными красными ноготками по столу. Солнечные лучи, падающие из окна, отражались на ее очках, но я увидела, как внимательно она смотрела на Ала. Мне показалось, что она немного его побаивалась. Как и я.
Ал подбросил банку из-под пива на ладони, а потом с легкостью ее смял.
— Тренируюсь, — сообщил он нам.
— Спорю, ты можешь расколоть зубами грецкий орех, — пробормотала Хиллари.
Ал пропустил ее высказывание мимо ушей и швырнул банку на пол. Она покатилась в сторону раковины, оставляя на белом линолеуме брызги пива.
— Эй, что ты делаешь? — закричала я. — Что тебе нужно, Ал? Зачем ты сюда пришел?
Он глянул на меня.
— Ты моя любимица, Джули. Ты самая лучшая. — Он махнул в сторону Хиллари и Тейлор. — Они ничего не стоят, но ты просто прелесть.
Я завращала глазами и, теряя терпение, повторила:
— Что тебе нужно, Ал?
— Двадцать долларов, — ответил он, протягивая ко мне огромную лапу с черной грязью под ногтями. Очевидно, копался в своей машине. — Это все. Всего двадцать баксов.
— У меня их нет, — грубо ответила я, скрестив руки на груди. — На самом деле.
— Ты самая лучшая, Джули, — пропел Ал, не опуская руку. Теперь он держал ее у моего лица. — Ты великая. Ты внушительная. Двадцать баксов. Я не стал бы просить, если бы у меня не было крайней необходимости.
У меня чуть не вырвался стон отвращения.
— Ал, я полностью на мели. И кстати, ты мне уже должен двадцать баксов.
— Уходи, Ал, — вмешалась Хиллари. — Почему бы тебе не устроиться на работу?
— Да кто его возьмет? — с сарказмом произнесла Тейлор.
Я слегка удивилась тому, что она вступила в разговор. Тейлор переехала в Шейдисайд перед Рождеством и была в нашей компании всего около месяца, так что недостаточно хорошо знала Ала, чтобы отпускать в его адрес такие реплики. Я подумала, что она просто хочет помочь мне выпутаться.
Ал вынул сигарету из кармана черной фланелевой рубашки. Зажег ее и бросил спичку на пол.
— Эй, прекрати! — крикнула я, указывая ему на дверь. — Ты же знаешь, мои родители запрещают курить в доме.
Он обошел вокруг меня, посмеиваясь. Потом сильно затянулся и выдохнул весь дым прямо мне в лицо.
— Оставь ее в покое, Ал, — грозно проговорила Хиллари, вставая со стула и отодвигая его в сторону.
Мы с ней окружили его.
— Эй, тпру! — Он поднял обе руки, как будто бы сдаваясь.
— Убирайся! — потребовала я. — Если моя мама вернется домой и почувствует запах сигаретного дыма…
Он смахнул пепел на кухонный стол, ухмыльнулся, сузил глаза и посмотрел на меня.
— Джули, твои родители не разрешают тебе курить? Но я-то знаю твой маленький секрет, не так ли? Ты ведь все равно куришь.
— Заткнись! — резко откликнулась я.
Его ухмылка переросла в насмешку.
— Я видел, как ты курила в торговом центре на прошлой неделе. — Он выдохнул еще больше дыма мне в лицо. — Джули плохая. Джули пло-хаааааааая! Может, мне рассказать об этом твоей маме?..
— Только посмей! — завизжала я.
В девятом классе мама застукала нас с Хиллари, когда мы курили в моей комнате, и устроила нам неописуемый скандал. Она ярая противница сигарет. А затем пообещала мне вознаграждение в тысячу долларов, если я больше не притронусь к ним до окончания школы. Я боялась даже думать о том, что сделали бы мои родители, если бы узнали, что иногда я все-таки покуривала с моими друзьями. Мама наверняка сделала бы из мухи слона, и это было бы ужасно. Действительно ужасно. И я знала, что Ал не шутит. Он мог рассказать моей маме, что я курю… Если я не буду с ним в хороших отношениях.
Вот почему я одолжила ему первые двадцать долларов.
— Ал, я на мели. Правда, на мели, — объясняла я.
— Ладно. — Он еще раз смахнул пепел на стол, прямо перед Тейлор.
— А зачем тебе нужны двадцать долларов? — поинтересовалась Хиллари.
— Для того, чтобы я смог вывезти Тейлор на прогулку, — снова ухмыльнулся Ал.
— Ха-ха! Напомни мне засмеяться, — проворчала Тейлор и показала ему язык.
— А мне очень нравится, когда ты так делаешь, — сказал он ей.
Она тяжело вздохнула и покачала головой:
— Когда же ты повзрослеешь?
Ал повернулся ко мне. Мне не понравилось холодное выражение его лица. Я не привыкла видеть у него такую суровость.
— А что, Джули, если я прожгу небольшую дырочку в столе? Как ты думаешь, тогда у тебя найдутся двадцать баксов?
— Ал, пожалуйста… — начала я.
Он зажал сигарету между пальцами и стал опускать горящим концом на столешницу.
— Ал, не надо! — завопила я и кинулась к столу.
Но он преградил мне путь широкой спиной и очень близко поднес зажженную сигарету к желтой огнеупорной пластмассе.
— Ну, давай, Джули! Найди двадцать баксов. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама обнаружила большую выжженную дырку, не так ли?
