Я с облегчением вздохнула, так как успела подумать, что у мамы плохие новости. Потом вспомнила о Хиллари и Сэнди.
— Хиллари мне не звонила?
Мама смахнула слезы со щек тыльной стороной ладони.
— Нет. Вы ведь только что из школы. Почему она должна тебе звонить?
— Просто так, — ответила я.
Дождь стучал в окно кухни, и казалось, что кто-то стучится в дверь. Я испугалась и повернулась, чтобы посмотреть в окно.
— О, ты какая-то нервная сегодня, — подметила мама.
— Это, это просто из-за дождя, — пояснила я. — А почему ты сегодня вернулась рано?
Она стала резать другую головку лука.
— Мне была назначена консультация у дантиста на три тридцать. А после этого я решила больше не возвращаться в офис.
— Что ты готовишь на обед? — поинтересовалась я, доставая из холодильника банку «Маунтин Дью».
— Мясной пирог. Твой отец будет дома через час. Думаю, он удивится, увидев, что я приготовила обед.
От лука и у меня заслезились глаза.
— Чем могу тебе помочь? — спросила я, думая о Хиллари.
— Ничего не надо. Просто можешь попозже накрыть на стол, если захочешь.
— Ладно, — сказала я, смахивая слезу. — Поднимусь к себе. Может, успею сделать до обеда французский.
И я поторопилась в свою комнату, но не стала делать домашнее задание по французскому, а села на кровать и уставилась на телефон, стоявший напротив меня на ночном столике. «Ну, давай же, телефон!» — приказывала я мысленно, но телефон не повиновался.
Где Хиллари? Я все время думала о ней, чувствуя, как напрягаются мои мышцы. Что она там делает так долго? Я смотрела на будильник каждые две минуты. Пять тридцать. Пять тридцать две. Пять тридцать четыре…
«Должно быть, она уже дома», — стала убеждать я себя. Потом я встала, но ноги у меня были как ватные. Я принялась шагать взад и вперед. Но в моей маленькой комнате не было места, чтобы развернуться.
Где она? Где же она?
Вдруг мне стало тошно. Как я могла бросить Хиллари и уехать? Какая я после этого подруга? Надо было пойти с ней, не стоило ее слушать. Я должна была настоять на своем. Вдвоем мы могли бы противостоять Сэнди. Я не смела оставлять ее одну.
У меня свело желудок. Руки стали холодными как лед. Я бросилась на кровать и уставилась на телефон. «Ну, давай, же, звони!»
И телефон зазвонил.
— О! — испуганно вскрикнула я, подпрыгнув почти до потолка, и задыхаясь проговорила в трубку: — Алло!
— Джули?
— Да?
— Привет, это мама Хиллари. Как у тебя дела?
— А… отлично, миссис Волкер. Хиллари…
— Ты не знаешь, где она? — спросила миссис Волкер. — Я сказала ей, что сегодня обед в шесть, потому что в семь у нас с ее отцом назначена встреча. Хиллари у тебя?
Я с трудом сглотнула. Рот вдруг стал сухой, как песок.
— Нет, нет, ее здесь нет, — тихо пролепетала я, и у меня закололо в затылке. Где же она? Где?
— Задержалась в школе? — спросила миссис Волкер. — Я знаю, у нее были проблемы с копией одного документа.
— Я… я не знаю, где Хиллари, — солгала я. — Я не знаю, где она, миссис Волкер. Но если увижу…
— Наверно, застряла где-нибудь в пробке из-за дождя, — предположила она. — Ты когда-нибудь видела такой ливень?
— Это просто ужасно, — пробормотала я, думая о Хиллари и Сэнди.
— Ну ладно, до встречи, Джули! Пока! — И миссис Волкер повесила трубку.
Я тоже повесила трубку и, закрыв глаза, прошептала:
— Пожалуйста, будь в порядке, Хиллари!
Потом опять начала терзаться: «Боже, как я могла оставить ее у Сэнди? Одну в доме убийцы? Бросить ее с ним, чтобы она рассказала ему, что хочет сдать его в полицию. Что я наделала?» Я спрашивала себя об этом, чувствуя, как меня все больше и больше охватывает паника, как ужасный холод пронизывает все мое тело.
«Я оставила Хиллари одну с убийцей. Неужели я послала ее на смерть? Неужели Сэнди и ее убил?»
— Обед! — Мамин голос прервал мои страшные размышления. — Обедать, Джули! Ты меня слышишь? Сколько мне тебя еще звать?
— Извини, мама. Иду! — крикнула я в ответ и сильно помотала головой, чтобы отбросить все пугающие мысли. «Джули, не сходи с ума, — приказала я сама себе, поднимаясь на ноги. — Да, я позволила воображению далеко меня унести. Но Сэнди никогда не причинит вреда Хиллари, — постаралась убедить я себя. — Никогда, никогда! Он не убийца, хотя и убил Ала. Это разные вещи». Я сделала глубокий вздох и, встав перед зеркалом над туалетным столиком, посмотрела на свое бледное лицо, встревоженные глаза, темные растрепанные волосы.
— Джули, где ты? Обед остывает! — послышался снизу нетерпеливый голос отца.
— Иду! — Я быстро пробежала расческой по волосам и поспешила на кухню.
Мамин мясной пирог и картофельное пюре были моей любимой едой, но на сей раз я с трудом их проглатывала.
Я болтала о выпускных экзаменах, всякой школьной чепухе, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно, но думала о Хиллари. О Хиллари в доме Сэнди. О том, как она говорит ему, что сдаст его в полицию, если он сам во всем не признается.
Обед закончился, убрали посуду, а она все еще не звонила.
Когда раздался наконец звонок, было семь тридцать. Я бросилась к телефону.
Голос Хиллари звучал тихо и взволнованно.
— Джули?
— Да. Привет! Что произошло, Хиллари? В чем дело?
— Джули? — повторила она. У нее действительно был очень странный голос.
— Да, Хиллари! Говори!
— Ты можешь ко мне приехать? Прямо сейчас?
— Что? Приехать? — удивилась я. — Но почему? Что случилось, Хиллари? В чем дело?
— Что-то ужасное, — ответила она, переходя на шепот. — Что-то страшное, Джули.
Воцарилась тишина. Я ждала, что она продолжит.
— Что случилось? — задыхаясь от волнения, спросила я. — Что?
— Я убила его, — прошептала Хиллари так тихо, что я не была уверена, правильно ли ее поняла. — Я убила его, — повторила она. — Я убила Сэнди.
Часть третья
Глава 1
Как я доехала до дома Хиллари? Даже не помню, как садилась в машину. Не могу сказать, лил тогда дождь или прекратился. Ничего не могу восстановить в памяти про езду, кроме того, что мне было очень страшно.
Какой предлог я придумала для родителей, чтобы уйти из дома поздно вечером? О чем думала по дороге к Хиллари? Что говорила сама себе?
