Получив столь обескураживающий результат, Собел вынужден был отказаться от своего эксперимента и вернуться к прежней схеме — курсу лекций с одним промежуточным зачетом и итоговым экзаменом. Однако через два года, прослушав доклад о преимуществах тестирования, он включил в план еще один промежуточный зачет, чтобы оценить его влияние на усвоение материала. Оно повысилось, но не настолько, как он рассчитывал, да и проблема посещаемости никуда не делась.
Собел поразмыслил и снова изменил учебный план. На сей раз он объявил, что в течение семестра пройдет девять тестов с заранее объявленными датами. Никаких сюрпризов — и никакого зачета и итогового экзамена, поскольку он не собирался отнимать у лекций столько времени на проверки.
Вопреки опасениям, число записавшихся на его курс не только не упало, но даже немного увеличилось. «Неожиданные тесты студенты ненавидели, но эти контрольные стояли в расписании: если пропустил какую-то из них — значит, сам виноват. Уже не спишешь на незнание или на мою вредность. Такой порядок их не напрягал». Собел с удовлетворением отметил, что и посещаемость повысилась: «Они могли прогулять какое-то занятие, когда не было теста, особенно в весенний семестр, но на контрольные работы приходили обязательно».
Как и сам курс лекций, тесты охватывали растущую совокупность знаний. Вопросы на них были те же самые, что преподаватель обычно задавал на экзамене, однако ответы студентов к середине семестра оказались гораздо лучше, чем он привык слышать на промежуточном зачете. После пяти лет он окончательно убедился в верности избранного формата: «Уровень обсуждения на занятиях стал несоизмеримо выше. Я вижу ту же громадную разницу и по письменным работам, а всего-то понадобилось от трех экзаменов перейти к девяти тестам!» К концу семестра студенты должны сдать письменную работу: либо раскрыть одним-двумя абзацами концепции, которые прорабатывались на занятиях, либо написать полноценное сочинение. Уровень этих работ теперь сопоставим с работами старшекурсников.
«Подобную схему обучения может разработать каждый. И как же досадно сознавать, что, сделай я это раньше, смог бы дать студентам настолько больше знаний! Любопытно, что когда я внедрил эту стратегию, то понял: каким бы хорошим преподавателем я себя ни считал, содержание моих лекций — лишь часть обучения. Определяющее значение имеет и форма, в которой я подаю это содержание». Кстати, запись на курс Собела увеличилась до 185 человек.
Изучение нюансов
Примечательный случай Энди Собела свидетельствует, что метод многократного припоминания имеет массу преимуществ. Не последнее из них — эффект кумулятивного накопления знаний, которые прирастают наподобие капитализированного процента на денежном депозите в банке. Так происходит, если заучивание материала учебного курса в течение всего семестра перемежается проверочными работами. Опыт Собела согласуется с данными исследований, которые изучали эффекты и нюансы тестирования по отдельности.
Например, в ходе одного эксперимента студенты колледжа изучали фрагменты научного текста, аналогичные тем, что входят в учебный курс. После этого они либо сразу же проходили проверку на запоминание, либо изучали материал повторно. Через два дня студенты, прошедшие тест, вспомнили больше (68 против 54 %), причем это преимущество сохранялось и через неделю (56 против 42 %). А вот результаты другого эксперимента: группа участников неделю изучала материал, но не подвергалась тестированию — в результате люди удержали в памяти меньше всего информации, забыто было 52 %. А участники, которые во время изучения проходили тесты, забыли только 10 % информации
[25]
.
А если во время теста учащийся ответил на вопрос неправильно и ему указали на ошибку — влияет ли это на качество усвоения нового материала? Как показывают исследования, обратная связь укрепляет запоминание лучше тестов в чистом виде. Кстати, тут наблюдается интересная деталь. По некоторым данным, если обратная связь немного запаздывает, то на долгосрочном запоминании это лучше сказывается, чем моментальный отклик. Казалось бы, должно быть наоборот, однако выяснилось, что эти ситуации похожи на то, как люди осваивают двигательные навыки: например, учатся забрасывать баскетбольный мяч в корзину или отрабатывать удар в гольфе. Они пробуют, ошибаются и лишь потом получают разъяснения, в чем состояла ошибка. Так двигательные навыки осваиваются лучше, чем когда человеку указывают на ошибку после первой же попытки. Мгновенная обратная связь — это что-то вроде пары дополнительных колесиков на детском велосипеде: обучаемый быстро привыкает к постоянной и надежной «подпорке» в лице наставника с его указаниями.
Согласно одной теории, незамедлительный отклик на ошибку при обучении двигательным навыкам становится как бы частью самого этого навыка. И впоследствии, в реальных, а не учебных условиях отсутствие такого отклика пробивает брешь в устоявшейся схеме действий — и результаты ухудшаются. Другое объяснение заключается вот в чем: если тренер то и дело будет прерывать занятие, чтобы немедленно поправить ошибку, это нарушит нормальное течение урока и помешают формированию устойчивых шаблонов движения
[26]
.
