Через неделю сложность задания увеличивается. Курсанта ставят на платформу на высоте более полуметра над землей. По команде «Готовься!» он плотно сдвигает колени и стопы, переносит вес тела на носки и поднимает руки вверх. По команде «Пошел!» нужно спрыгнуть с возвышения и выполнить перекат.
Дальше задание становится еще сложнее. Курсант цепляется карабином к навесной переправе на высоте около трех метров, хватается за Т-образный поручень над головой и скользит по канату к месту приземления, где по команде отцепляется и выполняет перекат. Отрабатывается падение направо, налево, назад, вперед и их сочетания.
Теперь пора снова усложнить задачу. На высоте семи метров установлена платформа, на ней — макет люка военного самолета и зип-линия
{5}. Курсант надевает ранец, вместе с напарником проверяет снаряжение и выпрыгивает через «люк самолета». Ранец играет роль парашюта, его концы прикреплены к зип-линии длинным подвесом. Поэтому, спрыгивая с платформы, курсант на мгновение испытывает чувство свободного падения, а потом подвес натягивается и раскачивается. Съезжая по зип-линии, курсант привыкает к движениям и ощущениям реального прыжка. Но в конце спуска нельзя отсоединяться от зип-линии самостоятельно, это делает инструктор — он фактически роняет курсанта на землю с высоты от полуметра до метра, а курсант выполняет приземление с перекатом. И делает это по ситуации, в любом направлении — так же, как в скором времени сделает то же самое после настоящего прыжка с парашютом.
На следующем этапе курсант забирается на башню высотой уже десять метров и снова отрабатывает все элементы прыжка. Надо добиться слаженности действий при групповом десантировании из самолета, привыкнуть к чувству падения, приноровиться к тяжелому обмундированию и научиться справляться с отказами снаряжения.
Благодаря этим тренировкам, поднимаясь все выше по уровням сложности, ни один из которых нельзя пропустить, курсант учится покидать борт самолета с командой парашютистов и готовится к одновременному десантированию вместе с тридцатью сослуживцами. Он учится правильно открывать люк самолета, верно вести счет и в нужный момент либо ощущать, как начинает раскрываться парашют, либо тянуть шнур запасного парашюта, освобождать запутавшиеся тросы, избегать столкновения, держаться против ветра, не создавать воздушных ям партнерам по прыжку. Изучаются тонкости ночных и дневных прыжков при разном ветре и погоде. Курсанты учатся приземляться на деревья, на линии электропередач и на воду.
Нужно приобрести множество знаний и навыков. Что касается практики, то она по определению носит интервальный и перемежающийся характер — ведь курсанту приходится ждать своей очереди на каждом этапе обучения: в макете самолета, на прыжковой платформе, на тренажерах. Интервалы нужны и для того, чтобы успеть овладеть всеми навыками и свести все знания воедино. Наконец, если к третьей неделе курсанта еще не отчислят, он будет допущен к настоящим прыжкам: надо будет пять раз десантироваться из военного самолета. После обучения и пяти успешных прыжков курсант получает эмблему парашютиста и сертификат воздушного десантника.
На третьем прыжке Миа оказалась у люка первой из 14 военнослужащих. Еще 14 ждали своей очереди у противоположного люка. «Что должен делать первый в группе, в данном случае я? Надо передать вытяжной фал сержанту-десантнику, следить за световой сигнализацией — красный фонарь горит или зеленый — и ждать сигнала: сначала минутной готовности, затем 30-секундной готовности. Я стою в проеме несколько минут и смотрю вниз. Трудно представить себе более прекрасное зрелище, но как же мне жутко! Передо мной никаких препятствий, ни о чем не надо беспокоиться, только ждать команду “Пошел!”. Из соседнего люка выпрыгивает парень, я следом, начинаю отсчет. И вдруг на счете “четыре” меня со всех сторон окружает зеленый парашют! Это совершенно точно не мой парашют. Я бы почувствовала, как он раскрывается, ощутила бы рывок. Тогда я понимаю, что нахожусь на куполе парашюта первого десантника, потом как бы выплываю из его купола и отдаляюсь».
Парашютисты выстраиваются эшелоном, но в первые четыре секунды свободного падения, пока не раскроется ваш парашют, вы не знаете, какое расстояние между вами и остальными, и не можете его контролировать. Это был поучительный инцидент, к счастью окончившийся благополучно благодаря хорошей подготовке лейтенанта Бландетто. Испугалась ли она? Нисколько, отвечает Миа. Она была готова справляться с нештатными ситуациями и благодаря уверенности в своих знаниях и силах сохранила хладнокровие, позволившее ей «как бы выплыть» из купола чужого парашюта.
Но одно дело чувствовать уверенность в своих знаниях, и совсем другое — демонстрировать мастерство. Тестирование — это не только эффективнейшая стратегия обучения, но и ценная проверка того, насколько трезво вы оцениваете свою подготовленность. Если ваша уверенность в себе основывается на отличных результатах тестирования с имитацией реальных условий, то она вас не обманывает. Возможно, Миа всегда будет ощущать страх высоты при виде открывающегося люка самолета, но в момент прыжка, утверждает она, страх улетучивается.
Как именно мы учимся
Чтобы вам легче было понять, как трудности могут быть желанными, мы кратко расскажем, каким образом все мы учимся.
Кодирование
Представьте себя на месте Миа. Вы стоите в гравийном карьере и следите за инструктором, который рассказывает и показывает, как выполняется приземление с парашютом. Мозг реагирует на ваши впечатления химическими и электрическими процессами. Мысленно формируется «презентация» схемы наблюдаемых вами действий. Процесс того, как информация поступает от органов чувств в мозг и преобразуется там в осмысленные «презентации», пока еще полностью не изучен. Мы называем его кодированием, а новые презентации, формирующиеся в мозге, — энграммами. В нашей краткосрочной памяти возникают следы, подобные записям или рисункам в черновике.
В повседневной жизни мы часто руководствуемся этими эфемерными «записями», которые в огромном количестве возникают в краткосрочной памяти и, к счастью, быстро забываются. Именно так мы справляемся со сломанным замком шкафчика в раздевалке тренажерного зала или вспоминаем, что после работы нужно заехать в автосервис сменить масло. Но опыт и знания, которые мы хотим захватить с собой в будущее, должны быть более прочными и долговечными. Скажем, Миа нужно было хорошенько запомнить движения, благодаря которым она сможет приземлиться, не сломав лодыжку, а то и шею
[48]
.
