Ярослав, не охочий до трудов воинских, укорял Олега, затеявшего поход:
— Не будил бы ты лихо, брат. Поганые покуда земли черниговские не трогают, так ты их раздразнить хочешь! Ладно бы причина стоящая была, а то из-за какой-то рабыни такую распрю с ханами затевать!
— В стародавние времена греки десять лет воевали под Троей из-за одной похищенной женщины, — ответил на это Олег. — Пращур наш Владимир Святой не погнушался на Полоцк войной пойти, дабы заполучить себе в жёны гордую дочь полоцкого князя.
— Дурость это — воевать из-за женщины, — поморщился Ярослав. — Сражаться следует токмо за земли и богатства.
— Разве в кочевьях половецких взять нечего? Я тебя за богатством в степи веду, брат, а ты брови хмуришь. Взгляни на Игоря со Всеволодом, они будто на праздник собрались, так и светятся от радости!
— В их-то годы любая война праздником кажется, — проворчал Ярослав. — Не думают о том, что где-то сейчас степняки по их душу сабли точат и стрелы вострят.
Полки двигались скорыми переходами.
За рекой Ворсклой конные сторожи русичей заметили ползущие по степи кибитки. Какой-то половецкий курень перекочёвывал с зимних пастбищ на летние, что находились южнее.
Русские дружины обрушились на половцев как лавина.
Степняки даже не стали сражаться. Стреляя на всём скаку из луков, воины галопом уносились в сиреневую даль, бросая семьи, скарб и скот. Было пленено несколько знатных вельмож, которые испуганно твердили, что приходятся роднёй хану Осолуку.
— Из приднепровских половцев хан Осолук самый богатый — ухмыляясь, промолвил Олег. — Стрясём мы е него серебра и коней за пленённых родичей.
— Надеюсь, теперь твоя душа довольна, брат? — спросил Ярослав. — Можно домой поворачивать?
Ещё чего?! — воспротивился Олег. — До самого Лукоморья пойдём, туда, где кочует главный злодей — хан Кобяк.
— Может, лучше к Дону пойдём, — предложил Ярослав, — на хана Кончака?
— И до Кончака доберёмся!
Слышавшие это Игорь и Всеволод были в восторге. Взятая с налёту богатая добыча в самом начале похода вскружила им голову.
И только Ярослав не скрывал своих опасений.
— Владимир Мономах с гораздо большей силой ходил на лукоморских половцев и то еле одолел их в битве, — говорил он. — А у нас войско куда меньше Мономахова, где нам с Кобяком тягаться. Верное слово говорю, лучше назад воротиться.
Не убедил Ярослав ни Олега, ни Игоря со Всеволодом: решили продолжать поход. Пленных половцев и захваченный скот отправили к Сейму под надёжной охраной.
Чем ближе к Дону, тем больше на пути русичей попадалось разлившихся в весеннем половодье речушек и ручьёв. Низины, залитые талой водой, представляли собой мелководные озера. Дружины продвигались на юг, преодолевая вброд водные преграды, обходя топи и крутые берега рек.
Дозоры сообщали Олегу, что всюду видны следы половецких зимовищ, но самих степняков нет.
— Откочевали поганые за Дон, — говорили дозорные.
Однажды в полдень русичи наткнулись на большую орду, разбившую стан на плоской возвышенности. Судя по количеству юрт и кибиток, поставленных в круг, в лагере было не меньше пятнадцати тысяч человек.
— Удача улыбается нам! — обрадовался Олег, решив, что это кочевье Кончака, и повелел готовиться к битве.
Русичи с трёх сторон ударили на половцев, опять рассчитывая на лёгкую победу.
Однако степняки решили сражаться. Около четырёх тысяч выехало их из стана верхом на поджарых разномастных лошадях. Половецкие стрелы дождём посыпались на головы русичей.
Дружины Игоря и Всеволода были объединены в один полк и сражались в самом центре.
Покуда сохранялась дистанция для стрельбы из лука и метания лёгкого копья, степняки стояли крепко.
Но едва русские дружинники приблизились вплотную и взялись за мечи, половцы не выдержали натиска и стали откатываться под защиту своих крытых кожами повозок.
Загнав половцев за возы, Всеволод был готов вести своих воинов на штурм, но Игорь остановил его.
— Слышишь? Ярослав ещё бьётся с погаными справа от нас. И Олег покуда верх еще не взял. Надо бы подсобить им!
Всеволод не стал спорить, повел свою дружину на помощь Олегу.
Игорь со своими ратниками двинулся поддержать Ярослава.
Между тем половецкие сотни, загнанные было в лагерь, вернулись и опять напали на русичей. Битва разгорелась с новой силой.
Игорь увидел, как упал на землю Ярославов стяг. Расстроенная новгородская дружина обратилась в бегство, гоня коней вниз по склону холма. Впереди всех мчался сам Ярослав. Половцы с гиканьем летели следом, но их ослабевшие от зимней бескормицы лошади не могли угнаться за сильными конями русичей. Поэтому всё больше степняков поворачивали обратно и устремлялись на Игоревых дружинников, которые продолжали сражаться, хотя и были окружены со всех сторон.
Игорь был ранен стрелой в бок. Получил рану от копья и его конь.
Половцы наседали, размахивая кривыми саблями. Несколько раз их арканы едва не захлестнули шею Игорю.
Заметив предводителя степняков, Игорь стал пробиваться к нему.
Боль от раны, гнев на трусливого Ярослава, ожесточение при виде своих мёртвых дружинников смешались в нём. Одержимый яростью, Игорь рубил мечом направо и налево. Его крепких ударов не выдерживали ни шлемы, ни панцири. Всё ближе к Игорю знатный половчин в аварском островерхом шлеме и красном плаще. Ещё немного, и до него можно будет достать мечом. Он что-то кричит своим батырам, кривя в гневе рот, обрамленный чёрными усиками и небольшой бородкой, глаза его сверкают, как сапфиры.
Игорь рвётся к вражескому князю, но того окружают могучие воины, грудью защищают своего повелителя. Если бы не рана, конечно, Игорь был бы половчее. И где же Олег со Всеволодом? Неужели не подоспеют на помощь?
Сразив двоих батыров, Игорь наконец оказался лицом к лицу с предводителем степняков, но тот сумел не только выбить меч из уставшей руки Игоря, но и его самого сбить с коня наземь.
Скрежеща зубами от боли, Игорь нащупал среди убитых свой меч и с трудом взобрался на коня. Кто-то из гридней поддержал его за руку. Двое других прикрывали щитами. Стрелы степняков так и свистели вокруг.
Неожиданно битва прекратилась.
Игорь видел, что вокруг скачут дружинники Олега и Всеволода, а половцы дружно удирают, отстреливаясь из луков.
Игорь выхватил лук и стрелу из рук своего дружинника и хлестнул коня. Он видел далеко впереди развевающийся красный плащ в гуще отступающих половецких всадников и поскакал за ним, горя местью.
Половцы устремились в узкие проходы между кибитками, стоявшими заслоном. Ещё немного, и половчин в позолоченном шлеме скроется в одном из проходов.
