Магия алтаря уже красиво выписывала на наших замерших кистях рисунок, и маг Храма произнес последние слова:
— Симетеус крина дафе.
Мужчина сорвался со своего места и побежал на выход из Храма.
— Можете поцеловать свою жену, господин, — закончил маг, страшно при этом зевнувший, когда входная дверь глухо бухнула за незнакомцем, запустив во внутрь еще клуб морозного воздуха.
— Что-о-о-о? — повернулась к нему.
— Что? — не понял маг.
— Какую жену? — кажется, я начинала выходить из себя, потому что ладони стали пульсировать, а алтарь вибрировать.
— Так вы же жениться сюда пришли? У вас же свадьба? — непонимающе хлопал на меня глазами маг.
— Это моя сестра Лана сегодня выходит замуж, а не я! — раздался грохот.
Алтарь под моими ладонями рассыпался кусками.
— Рея? — удивился маг, рассматривая под нашими ногами обломки камня.
— Рея! — припечатала его и сорвала с лица теплый платок.
* * *
— Чтоб тебя пожрали могильные черви! — ругалась я в сердцах, пытаясь отодрать шарик-липучку от своей тетради, — найду этого шутника, всего липучкой обмажу, — грозила непонятно кому.
Урок давно был закончен и все, не сильно торопясь, тянулись к кафедре куратора, сдавая тетради с решенными задачами. У нас была последняя контрольная по математическим выкладкам магического воздействия. Предмет сложный, трудный, малопонятный, а потому на него отводилось очень много времени в каждом семестре. Учитель достался терпеливый и объяснял нам по несколько раз один и тот же принцип несколько раз. У него был индивидуальный подход к каждому, дополнительные занятия с любым неуспевающим студентом — это была не новость, скорее норма.
Наш директор Академии королевских чародеев каждый раз с удивлением качал головой, разглядывая наши оценки в журнале. Сплошные «отлично» и «хорошо». И это было не желание выслужиться перед большим начальством, которое по слухам являлся самым настоящим чародеем на королевской службе, а круглосуточная работа нашего куратора по этому курсу Люка Шортана. Он начинал заново с каждым студентом и доносил всю суть этих самых «математических выкладок».
Причем был он очень строгим куратором и никакого пренебрежения не терпел. Принцип у него был такой: «Не знаешь — подойди и спроси». Если ты отлынивал, то дальше спуску не было. Двойки нам не ставили, но тогда каждый урок студент стоял у доски и отвечал по каждой теме, что в принципе тоже заставляло готовиться. Говорят, с его курса никого не исключали.
Коварный шарик-липучка попал в мою тетрадь тогда, когда я уже захлопнула тетрадь, решив все задачки, и поднялась с места, чтобы отнести тетрадь на кафедру. Магический шарик не желал отлепляться от страничек и я, не зная нужного заклинания, могла лишь ругаться на шутника, устроившего мне это развлечение.
— Студентка Варас, вы собираетесь сдавать свою тетрадь? — раздался рык с кафедры.
— Да, господин Шортан, я сейчас, — отозвалась куратору, гоняя шарик по страничкам, — Чтоб тебя могильные черви пожрали! — выдохнула напоследок.
— Что у вас тут? — рыкнуло надо мной.
— Шарик, — пискнула волку.
— Ну, будет тебе шарик, — рыкнул наш куратор, который был волком полуоборотнем, и выхватил тетрадку из моих рук, — студентка Варас, идите, я разберусь.
Куратор открыл мою тетрадь, а я одним движением собрала ученическую сумку и шмыгнула мимо него. И вот, когда я уже думала, что избежала катаклизма, меня остановил грозный оклик:
— Как это понимать, студентка Варас? — глаза куратора полыхали зеленью.
Сейчас он как никогда напоминал волка, серого хищника, которого, если встретишь в лесу, будешь вспоминать только Хранимую Дестиэль, чтобы спасла. Что я там такого могла нарешать, что куратор настолько разозлился? Еще шаг на выход, еще шаг, вот она спасительная дверь и относительная свобода.
— Стоять! — грозно разнеслось над аудиторией.
Замерла и боялась пошевелиться. А вы бы хотели, чтобы вас съел волк? Потому что он именно хотел меня съесть, так я поняла, настолько кровожадным был его взгляд. Коленки подогнулись, и сердце опустилось куда-то в живот и там билось, стараясь спрятаться от зеленого взгляда зверя. Кажется, если приложить руки к низу живота, то можно услышать, как оно шепчет: «Бежим!»
— Я что-то не так решила? — пискнула волку.
— Подойдите ко мне! — прозвучало как приказ, но я не сдвинулась с места.
Жить очень хотелось, а взгляд у куратора был плотоядным, таким его раньше не видела. Всегда приветливый куратор вдруг ощетинился, вот прямо кожей почувствовала это, хотя он был в человеческой ипостаси, и шерсть не могла видеть просто физически.
Увидев мое перепуганное лицо, и что я не сдвинусь с места, куратор стал спускаться ко мне, нарочито медленно и очень тревожно. Я перебирала в уме задачки, вроде все должна была решить правильно, но сомнения всегда остаются. В итоге с каждым его шагом, делала шаг назад, пока не уперлась спиной в дверь. Куратор неумолимо ко мне приближался, а я начала судорожно дергать ручку, пытаясь найти спасение за стенами аудитории, но какие-то шутники, снаружи запечатали дверь магией, чародей, чтоб их могильный червь пожрал!
Остановился передо мной злой полуоборотень волк. Он переводил горящий зеленью взгляд с меня на тетрадку.
— Вы осознаете, что вы человек? — рыкнуло рядом со мной.
— Ага, — кивнула ему.
Инстинкт подсказывал, что лучше сейчас во всем соглашаться, какими бы абсурдными не были слова куратора. А потому я поспешно закивала. Конечно, человек, осознаю и признаю и вообще я жить хочу! Не ешьте меня, серый волк, пожалуйста!
— Тогда, что вы тут написали? — снова взревело надо мной.
Я вжала голову в плечи, да мало ли что я там написала, отказываюсь! От каждой цифры и буквы, если это может спасти мою жизнь! Только, дяденька серый волк, отпустите, А?
— Вы написали, — зажмурилась и даже скукожилась, чтоб не больно было, — Что… — еще одна гнетущая пауза, — что любите меня!
Все мой приговор! Меня сейчас съедят! Стоп! Я этого не писала! Голова отжалась из плеч.
— Где? — удивлению моему не было предела.
— Вот! — ко мне повернули мою тетрадку.
Моим убористым почерком там было написано: «Люк Шортан, я вас люблю!!!» и ведь три восклицательных знака! Ну, шутники, дождутся они у меня!
— Да, что вы, господин Шортан! Это какая-то шутка. Мне шарик-липучку наслали на тетрадку, как раз, когда вы подошли, я пыталась его оттереть. А так, разве вас можно полюбить! Это все шутка! — выдохнула с облегчением.
