Джульет дышала все тяжелее. Несколько секунд она вглядывалась в темноту между деревьев, но ничего не увидела. И все же она затылком почти ощущала на себе чей-то пристальный взгляд.
Перестань бредить, бедняга! Никто не знает, что ты здесь, в этом долбаном лесном углу нет ни единой живой души! — попыталась она убедить себя. Но эффект был прямо противоположным.
За этой дверью она пережила худшие мгновения своей жизни. Открыв ее, Джульет включила «мэг-лайт».
Густой мрак, царивший в гараже, невольно заставлял подумать о вратах в небытие и об ошибке природы, позволившей этому дому проглатывать всякого, кто переступал его порог. С Джульет он мгновенно поступил так же.
Воздух внутри был спертым, в нем висел запах пыли.
И раздавались стоны пытаемых женщин.
Тонкий луч света прорезал темноту гаража. Мрак казался почти осязаемым, напоминал безжизненную, тяжелую субстанцию, наполнявшую собой абсолютно каждый уголок помещения.
Вот тонкий луч высветил верстак, заваленный ржавыми инструментами. Джульет задержалась на них. Канистра. Несколько электрических удлинителей. Старый радиоприемник. Тиски.
Женщина на коленях, умоляющая о пощаде, стонущая потому, что ее рука зажата в тиски. Голосовые связки рвутся, когда «губки» тисков сжимаются до предела и пила начинает двигаться по запястью взад-вперед.
Джульет немедленно прогнала это наваждение.
Совсем рядом с ней вдруг тихо звякнула цепь.
Лебедка.
Джульет двинулась дальше, прошла еще немного вперед, мимо холодного котла парового отопления. От пыли щипало в горле, но она отказывалась принимать в расчет этот довод и продолжала осторожно идти.
Обогнув стоявший на кирпичных подставках автомобильный двигатель, она посветила прямо перед собой, и луч фонаря выхватил из темноты звенья цепи. На ее конце висел, слегка покачиваясь, словно ждал появления Джульет, крюк — вроде тех, которыми пользуются мясники.
Глядя на заостренную сталь, девушка буквально застыла.
Крюк казался чистым. Пыль боялась опускаться на его хромированную поверхность, сам воздух как будто держался от него подальше. Крюк был очень холодным — однажды Джульет имела возможность в этом убедиться. Если в теплую человеческую плоть входит холодный металл, становится еще больнее.
Наконец, она решилась взглянуть себе под ноги. Крышка люка, которым давным-давно не пользовались, по-прежнему лежала на своем месте. Под ней находился тесный подвал, где год назад Джульет ждала смерти.
Спазм сдавил ей грудь. Джульет уронила фонарь, который закатился под шкаф и погас. Руки замерзли, все тело покрылось мурашками: едва она вошла в гараж, как страх пронизал все ее тело. Джульет дрожала в темноте.
Встав на колени на ледяном цементном полу, она принялась шарить под шкафом. Пальцы нащупали какие-то мелкие предметы, но она предпочла не думать, что это, может быть, болтики или, например, тараканьи тельца. Затем ей удалось нащупать алюминиевую рукоятку фонаря и вытащить его.
«Только бы он не сломался», — взмолилась Джульет и нажала кнопку. Лампочка загорелась.
У девушки вырвался вздох облегчения. Она подошла к люку, сердце по-прежнему бешено стучало в груди, казалось, свитер буквально вздрагивает от его ударов. Цепь с крюком на конце свисала прямо над крышкой люка, надо отодвинуть крюк в сторону и…
И все же в свете фонаря крюк казался неестественно блестящим.
Идеально чистым.
Словно его только что протерли.
Это невозможно, никто не рискнул бы прийти сюда ради того, чтобы начистить орудие мясника. Тем не менее Джульет с огромным усилием отвела взгляд от агрессивно поблескивающего хромированного острия. Отогнав от себя параноидальные мысли, она взялась за лебедку.
Рукоять с ужасным скрипом повернулась вокруг своей оси. Джульет от страха отпрянула назад, едва не выронив фонарь. Собрав всю свою волю в кулак, она снова нажала на рукоятку. Ей показалось, что два огромных корабля с грохотом врезались друг в друга Скрип более напоминал металлический вопль. Голос смерти наполнил весь дом и вырвался наружу, разбудив призраков прошлого.
Наклонившись над люком, Джульет ухватилась за железную ручку.
Зачем я это делаю? Я тоже рехнулась!
Ее сердце напоминало мотор, работающий на предельных оборотах, однако она знала, что ей следует делать. Открыть люк и навсегда прогнать свой страх.
Джульет покрепче сжала пальцы.
Сейчас она докажет себе, что все это осталось далеко в прошлом, и тогда ее ужасы превратятся в простые воспоминания.
Она приподняла крышку, и под ней возник черный, как смоль, квадрат. В течение десяти секунд Джульет почти слышала скорбные, жалобные голоса жертв, чьи души поднялись снизу прямо к ней, Однако ничего подобного на самом деле, разумеется, не могло быть.
В подземелье уходила маленькая деревянная лестница. Джульет поставила ногу на первую ступеньку. Ее дыхание почти превратилось в свист.
Но я должна это сделать. Должна. И все кончится.
Потом она сможет зайти в дом, побродить там, поискать какие-нибудь доказательства связи, существовавшей между Лиландом, Вороном и нынешним убийцей. Она знала, что эти улики наверняка существуют, какие-то детали, которых не заметила полиция. Избавившись от навязчивых страхов, она превратит Лиланда в бесплотного призрака, слабое видение, которое рассеется, стоит лишь на него дунуть.
Она заберется в душу Лиланда и опустошит ее, вытащив наружу все, что скрывалось там. Абсолютно все.
Джульет аккуратно спустилась по лестнице вниз, осветив пол в подвале. Дыхание все еще сбивалось. Мощные удары сердца отдавались в висках. Воздух внизу был влажным, почти сырым. Когда-то здесь пролилось слишком много слез, было пережито слишком много ужаса, обернувшегося липким потом, и потому атмосфера тут все еще оставалась тяжелой и болезненной. Очень медленно Джульет направила луч на стену.
Она заметила следы ногтей, царапавших дерево. Напрасно вырытую под стеной яму, ту самую, в которую пыталась пролезть, скорчившись от ужаса. Сейчас подвал казался еще более тесным, чем она его запомнила. Повернувшись, Джульет принялась рассматривать каждый сантиметр земли и стен.
Дышать стало легче. Сердце успокоилось.
Это место казалось ей самим средоточием ужаса, по крайней мере еще минуту назад. Она разглядывала подземную тюрьму, вырытую безумцем. Представила, как Лиланд старательно, вкладывая в это дело всего себя, сооружает свое зловещее логово. Представила его пьянеющим от удовольствия, когда он наблюдал, как сходят с ума от ужаса его жертвы в гараже. Просто представила себе еще раз этого человека. Все безумие, переполнявшее его… и перестала бояться. В этом чудовище не было ничего сверхъестественного, он не вернулся.
