Она поняла, что он мертв, иначе и быть не могло. Его мозг разлетелся от попадания пули, и никакие колдовские книги не способны были вернуть его обратно.
Кто-то развлекался, манипулируя марионеткой, действующей в манере Лиланда, но всего лишь марионеткой, не более того.
Наверху, в гараже, что-то упало на пол. Джульет вздрогнула и направила свет фонаря на люк.
Звук замер. Как будто по полу перекатилась пивная бутылка.
Джульет поставила ногу на ступеньку и стала тихо подниматься.
Бутылку мог уронить порыв ветра или какое-нибудь животное, забравшееся в гараж, ведь она оставила дверь открытой.
С ней не могло случиться теперь самое худшее. Только не сейчас.
Она высунула голову из дыры и посветила перед собой. В полумраке различила несколько ящиков, Надо сказать, вокруг царил страшный беспорядок. Однако Джульет не заметила никакого животного. Конечно, если оно не спряталось где-нибудь, дрожа от страха. Никаких следов зверя.
Или человека!
Джульет выбралась из люка и, оставив фонарь лежать на полу, уже собиралась распрямиться, но тут цепь лебедки зазвенела вновь.
И вовсе не потому, что ее звенья качнул сквозняк. Нет, ее привело в движение что-то более сильное, более властное.
Словно ее только что задел человек.
И она увидела, как из своего убежища в темноте внезапно выбирается чей-то силуэт.
Джульет отступила назад и споткнулась, однако, схватившись за какой-то ящик, чтобы не свалиться обратно в яму, удержалась на ногах.
Бесцветный, равнодушный голос произнес в темноте:
— Я давно ждал этого момента.
Силуэт сделал шаг по направлению к ней.
Сердце Джульет взорвалось в груди.
В слабом свете фонаря, по-прежнему лежавшего на полу, появилось лицо Лиланда Бомонта. Собственной персоной. Из плоти и крови.
С прежней людоедской улыбкой.
В следующее мгновение он набросился на нее.
67
Мощный восьмицилиндровый двигатель «Мустанга» в последний раз дернул поршнями и замер. Бролен запер двери и вытащил из кармана куртки клочок бумаги, на котором был нацарапан адрес из телефонного ежегодника. Затем он направился по тротуару вдоль Монтгомери-стрит. Ночь мягко опустилась на Портленд, наступил час, когда зажигаются фонари.
Бролен не прошел и сотни метров, как завибрировал его мобильник.
— Бролен, слушаю.
— Джош, это Карл Диместро. Где ты сейчас?
— На юге даунтауна. У тебя что-то срочное?
— Послушай меня. Это касается волос, которые ты оставил мне для сравнения с тем, что мы нашли дома у Камелии Маккой. Где ты их взял?
— А что такое? В чем проблема?
— Возможно, эти волосы принадлежат тому, кто оставил свой лобковый волос в доме нашей последней жертвы.
Бролен как вкопанный застыл посреди тротуара перед оружейным магазином.
— Не может быть.
— Послушай, я не могу быть абсолютно уверен, пойми, есть кое-какие различия, но сходство явное.
Карл Диместро услышал, как его коллега вздохнул.
— Я надеялся на другой ответ, Карл. Волосы, которые я отдал тебе, принадлежали Лиланду Бомонту.
Когда они вскрыли пустую могилу и общее оцепенение немного рассеялось, в Бролене сработал инстинкт профессионала. На дне гроба он заметил несколько волосков и собрал их в маленький пластиковый пакетик, всегда лежавший у него в кармане. Инспектор подумал, что надо бы отдать их на анализ, дабы убедиться, что усопший действительно был Лиландом.
— Портлендскому Палачу? Но… он ведь умер! — пробормотал Диместро.
— Ну конечно! Я видел, как его череп разлетелся на куски! Однако образец его ДНК был найден на окурке со стоянки, и именно его волос оказался в доме Камелии три дня назад! Карл, я не знаю, чья это идея, но нас водят за нос.
Бролен просто отказывался в это верить. Все указывало на то, что Лиланд вернулся из преисподней, чтобы сеять новые жертвы.
К Карлу Диместро быстро вернулось профессиональное самообладание:
— Подожди, это еще не все. Мы только что закончили сравнивать ДНК, обнаруженную на окурке, то есть ДНК убийцы, и образец слюны Милтона Бомонта.
— И?
— Большая проблема, Джош. ДНК с окурка принадлежит Лиланду Бомонту, сыну Милтона.
— Это вполне нормально. Я имею в виду, что мы и так это знали, даже если это и невозможно, потому что Лиланд мертв. В чем же проблема?
— Генетическая экспертиза выявила слишком очевидные различия.
Бролен, сам того не желая, громко воскликнул:
— Что? Какие различия?
— Джош, тип, который дал тебе свою слюну, не может быть отцом Лиланда, разница генотипов налицо. Невероятная удача, что я это заметил. Однако потом я более внимательно сопоставил оба генетических кода. И сразу же убедился, что в них вообще нет ничего общего, значит, слюну на окурке не мог оставить твой Милтон. Сейчас это настолько очевидно, насколько сначала показалось мне невероятным. Я-то думал, что у меня — образцы ДНК отца и сына, но этого не может быть. Те, кому они принадлежат, не состоят в кровном родстве.
— Вот черт, и что, никто не обратил внимания на это раньше?
— Я не следователь и не инспектор.
— Прости. Позвони Ллойду Митсу и попроси его порыться в документах. Я хочу знать, не был ли усыновлен Лиланд; или же тот тип, которого я видел у Бомонтов, не настоящий Милтон.
— Можешь считать, все уже сделано.
Бролен горячо поблагодарил эксперта и повесил трубку. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить ясность мысли, расставить все по полочкам в голове. Следствие наконец-то двинулось вперед, запал был подожжен. В течение нескольких секунд инспектор перебрал и отмел полдюжины теорий, которые могли бы объяснить сложившуюся ситуацию. Поскольку Бролен не располагал большей конкретикой, нечего было ломать голову дальше. Митс сделает свою часть работы — в конце концов, он превосходная ищейка и в течение короткого времени наверняка сможет что-нибудь обнаружить. А пока Бролен решил заняться своей частью расследования.
Он прошел еще немного по улице вперед и оказался возле небольшого магазина. На его счастье, входная дверь еще была открыта: владелец относился к тому типу редких коммерсантов, которые подчиняются лишь пожеланиям клиентов и их прихотям. Бролен толкнул дверь и вошел внутрь. В специальных подставках стояли удочки, напоминая боевые копья. Свешиваясь на нейлоновых шнурках, со стеллажей или прибитые прямо к стенам, смотрели на него стеклянными глазами чучела животных.
Бролен подошел к прилавку. Человек лет пятидесяти, надев полукруглые очки, читал какой-то журнал. На его лице было написано, что он принадлежит к типу людей, много времени проводящих на природе: кожа задубела на ветру, солнце и под дождем На его голове красовалась бейсболка с логотипом «НСА»,
[28]
вокруг эмблемы были воткнуты рыболовные крючки всевозможных размеров.
