Ладонь опустилась ниже, холодные узловатые пальцы скользнули под чашечку бюстгальтера и сдавили грудь Джульет, поднимавшуюся и опускавшуюся от судорожного дыхания. Джульет закрыла глаза, и по щеке у нее потекла слезинка.
— Разве мы могли оставить второго малыша с такими родителями, что вы на это скажете? — продолжал голос. — Лиланд заслуживал того, чтобы брат рос рядом с ним. И тогда мы его забрали. О, не всегда было просто, ему пришлось прятаться. Кроме того, мы часто перебирались с места на место. Да, было время, когда ему даже приходилось спать в погребе возле парового котла, но, в общем, мы смогли дать ему ту любовь, которой он был достоин.
Пальцы нащупали сосок и принялись гладить его, аккуратно пощипывая. Голос зазвучал еще спокойнее:
— Бедный Уэйн просто потерял голову от всего этого, признаюсь вам. Моя жена была немного строга с детьми, зато держала ситуацию под контролем. Уэйн жил инкогнито, никто никогда не знал о его существовании. И поскольку он как две капли воды похож на Лиланда, их легко можно было спутать. Это мы с женой научили его всему. Всем, что он знает и умеет, он обязан нам. Да, да.
Ладонь — на этот раз немного сильнее — снова сдавила грудь Джульет. Второй рукой мужчина указал на сидевшую в нише напротив женскую фигуру.
— А, вижу, Уэйн показал вам наш Шедевр. Хорошая работа, не так ли? Он объяснил вам, что произойдет очень скоро?
Рука вновь стиснула грудь, и Джульет застонала от боли.
— Так вы говорите, не рассказал? Ладно, знайте: вы будете присутствовать при моменте проникновения в тайны бессмертия. Да, уверяю вас. Я был воспитан на тексте «Божественной комедии» Данте. Это священный текст, он заключает в себе путь к вере и чуду. Знаете, чем больше я читал его, тем больше обнаруживал в нем все эти маленькие секреты. Он написан черным по белому, но большинство людей просто разучились читать священные тексты. Данте объясняет нам, как он пересек девять кругов Ада, достиг Чистилища и встретился со своей Беатриче. С той, что показала ему дорогу в Рай. Величественно, не правда ли? Да?
И он снова стиснул грудь Джульет, так, что его пленница опять застонала.
— А, вы тоже так считаете! Значит, вы меня поняли? Мы собираем тело моей жены из частей, по кусочку подгоняем наиболее похожие фрагменты. Это не совсем просто, но мы делаем успехи, мы запаслись терпением, изучаем каталоги. Ведь именно для этого они нужны, да? В обществе, подобном нашему, все продается и покупается, а каталоги как раз и необходимы, чтобы делать покупки, не правда ли?
Джульет прошептала что-то вроде согласия, постаравшись опередить следующий жест этого человека.
— Ну вот, мало-помалу мы подбираем части, которые помогут нам воссоздать тело моей Абигейл. Ведь только тело может умереть, но не душа. Она спускается в Ад, затем оказывается в Чистилище или в Раю, но остается бессмертной. Мы с Уэйном приносим в жертву по одной душе за каждый круг Ада, это помогает нам двигаться вверх по Ахерону, реке мертвых, и так, круг за кругом, мы приближаемся к душе Абигейл. Вскоре новое тело будет готово, и тогда мы вернем ее душу обратно. И она снова будет с нами. Ибо мало-помалу Ахерон приведет нас к Лете, реке забвения, через которую переправляются души, намереваясь достигнуть вершины Чистилища, и омываются, очищаясь от своих грехов и ошибок. Там Абигейл будет ждать нас, чистая и ничем не оскверненная, готовая спуститься вместе с нами в свою новую плоть, которую мы для нее приготовили.
Это было хуже, чем кошмар. Джульет чувствовала, как ее покидают последние частички надежды. Эти люди были совершенно безумны. Она бы никогда не поверила, что такое даже в принципе возможно. Ей приходилось слышать рассказы о странных семьях, живущих в глухих уголках Соединенных Штатов, но происходившее здесь выходило за пределы любой реальности. А реальность заключалась в том, что сумасшедшие не всегда остаются в своих убежищах. Мы постоянно ходим по тротуару какого-нибудь большого города, встречаем мужчин и женщин с расстроенной психикой, пораженных безумием. Правда, мы об этом не знаем. Мы не замечаем их, хоть они иногда существуют бок о бок с нами.
— О, это не всегда легко, — продолжал мужчина. — Пересекать Ад трудно и долго. И когда у меня больше не остается сил, я вспоминаю отчаяние Данте и слова Вергилия, его проводника, который вдохновлял его на продолжение пути.
Джульет услышала хруст разминаемых суставов. Затем голос размеренно произнес:
— Встань! Победи томленье, нет побед,
Запретных духу, если он не вянет,
Как эта плоть, которой он одет.
Из аквариума раздалось громкое бульканье, из глубины к поверхности, словно устрашившись того, что сейчас должно было случиться, поднялся воздух.
— «Ад», Песнь XXIV.
В полумраке повисло долгое молчание. Затем человек с узловатой рукой спросил сиплым голосом, перейдя на шепот:
— Вы все-таки думаете, что мы с Уэйном — сумасшедшие?
Джульет покачала головой, она хотела что-то сказать, но чувства бурлили в ней, словно ураган, внутри которого сталкиваются потоки.
Рука отпустила ее грудь, человек встал прямо напротив нее.
— Откройте глаза.
Джульет почувствовала угрозу, сквозившую в приказе, и предпочла не сопротивляться. Ее веки приоткрылись.
Он стоял на коленях прямо напротив нее. Его длинное лицо было отмечено печатью времени, щеки покрыты длинными морщинами, напоминающими шрамы. Подбородок сильно выдавался вперед, придавая мужчине карикатурное сходство с изображением какого-нибудь фараона. Крошечные глазки, скрывшиеся глубоко в бездне, горели злобным огнем.
— Знаете, Лиланд пытался сохранять части тел; некоторым образом он первый попробовал сделать то, что затем удалось нам, если так можно выразиться. Он был нашим первопроходцем. Практиковался на предплечьях, потому что их проще всего отрезать, он не сомневался, что однажды мы воспользуемся его навыками и займемся серьезными вещами. По правде говоря, я ничего не знаю о том, как он выбирал свои модели, признаюсь, мне это не известно, но это не важно! Для него они были всего лишь куклами, подопытными кроликами. Но зато я могу сказать вам, что ему очень нравилась одна подруга, с которой он познакомился в Интернете, так он рассказывал. До того дня, когда она сказала ему «нет».
Закрыв глаза, он разочарованно покачал головой:
— Она отказала ему в своей дружбе, представляете? Я советовал ему быть настойчивее, но… не сложилось. Было уже слишком поздно, радость его была омрачена. Он приехал за вами, предложил вам всего себя, а вы… вы стали причиной того, что его убили. Поэтому, нет, говорю вам, для вас нет места в нашем Шедевре.
Он произнес это бесстрастно, ни на его лице, ни в его глазах не отразилось ни малейшего волнения.
— Думаю, моя жена не смогла бы нам это простить.
Он поднял руку, и Джульет почувствовала, как ей в лоб, рассекая кожу, воткнулось лезвие, медленно вырезавшее на ней какой-то символ.
