— Вы ведь ведете расследование, нормально ли, что в этом случае вы составляете психологический портрет убийцы? — поинтересовался Бентли, который в очередной раз хотел разобраться в тонкостях делопроизводства.
Бролен протестующее покачал головой:
— Прежде всего позвольте мне сказать вам, что составление профиля — это помощь следствию, речь не идет о том, чтобы указать пальцем на того или иного подозреваемого, но направить поиски в нужную сторону, в этом смысле я могу вполне заниматься этим. Кроме того, добавлю, что полиция Портленда пока не имеет специального подразделения помощи следователям в лице профайлеров, а мне не хочется обращаться с подобными просьбами в ФБР. Вы не задавали себе вопрос, почему, несмотря на свой молодой для инспектора возраст, я веду это дело? Хотя его должны были бы, наверное, доверить более опытным людям — скажем, таким как Ли Флетчер? Да просто потому, что здесь нужен психологический подход, а я тут единственный, кого этому специально обучали в ФБР.
Бентли удивленно поднял брови.
— Вы учились в Куантико? — спросил он.
Бролен потер рукой подбородок и вздохнул. Он не хотел обсуждать эту часть своей жизни с помощником окружного прокурора. Салиндро заметил неловкость и сразу же вмешался в разговор:
— Ладно, ты нам расскажешь, к каким выводам пришел?
Бролен кивнул и пригласил их присесть. Салиндро устроился на углу стола.
— О'кей. Я изучил фотографии, отчет о вскрытии и, имея возможность побывать на месте преступления, смог обобщить все это и получить кое-какую интересную информацию. Восстановим хронологию событий, оперируя теми сведениями, которые у нас есть. Жертва — очень красивая женщина, назовем ее А, пока мы точно не установили ее личность. У нее спортивное телосложение, несмотря на некоторую худобу; можно предположить, что она, например, манекенщица. Содержимое ее желудочно-кишечного тракта позволяет сделать вывод, что в последний раз она принимала пищу за несколько часов до того, как была убита, то есть в среду вечером. Следовательно, на нее напали в промежуток между заходом солнца и полуночью, предположительным временем смерти. Не буду задерживаться на том, как было совершено нападение, поскольку это не даст нам никаких дополнительных сведений о ее личности. Скажем лишь, что на нее напали сзади и усыпили, прижав к лицу вату с хлороформом. Она попыталась сопротивляться, отсюда — внутренние кровоподтеки на коже рук. Маловероятно, что жертва добровольно отправилась в Вашингтонский парк глубокой ночью, тем более в ту развалюху, где ее убили. Она заботилась о своем теле, кроме того, анализ ее крови показывает, что она не была маргиналом, скорее наоборот, он свидетельствует о ее очень правильном образе жизни. Значит, сюда ее привез наш тип X. Отсутствие волокон текстиля в ранах указывает на то, что, когда он убивал ее ножом, она была голой. То есть он притащил ее внутрь старого дома между полуночью и четырьмя часами утра. Напомню, что предварительно он в большом количестве использовал меркаптан — это было несколькими днями ранее — и заколотил вход в хибару, несомненно, чтобы убедиться, что никто не проникнет внутрь. Возможно, он проветрил помещение перед тем, как прийти туда с жертвой, поскольку я плохо себе представляю, как он смог бы долго находиться рядом с телом, ведь запах там стоял невыносимый. А ему, напротив, было нужно, чтобы для воплощения его фантазий обстановка в сторожке была исключительно благоприятной.
Салиндро слушал внимательно, время от времени кивая, тогда как Бентли недовольно морщился по мере появления в рассказе Бролена патологических подробностей.
— Итак, наш тип оказался вместе с женщиной, все еще находившейся без сознания. Они были посреди леса, вокруг — непроглядная ночь. Он взял на себя труд перенести ее в хижину, что говорит не только о том, что у него есть машина, но и о том, что он почти триста метров тащил ее через лес на руках. Для того чтобы придумать столько изощренных шагов, действительно нужно заранее все хорошенько обдумать.
— Может быть, он не знал никакого другого уединенного места, — предположил Бентли.
Бролен покачал головой.
— Нет, он конечно же вез ее на машине по Кингстон-драйв: в этом случае он мог спокойно углубиться дальше на юг или на восток, к густым необитаемым лесам, где тело очень долгое время пролежало бы никем не найденным. Значит, если он решил везти ее сюда, у него была конкретная цель. Он хотел, чтобы труп обнаружили.
От этих слов оба слушателя вздрогнули. Бролен продолжал:
— Он выбрал достаточно уединенное место, чтобы проделать все без спешки, обстоятельно, но поскольку в хибару все-таки забредают случайные прохожие, он понимал, что рано или поздно труп будет обнаружен. Некоторые другие детали подтверждают эту гипотезу, но к ним я вернусь немного погодя. Ну вот, он оказался с ней в этой халупе и стал раздевать ее, дабы насладиться ее телом. В этот момент она находилась под действием хлороформа. Но вот она медленно приходит в себя, у нее раскалывается от боли голова. Наш тип раздевает ее, не решаясь прикоснуться к телу. Поскольку она стонет или шевелится, ему приходится довольствоваться только своими фантазиями, он думает о том, что он с ней сделает. Теперь она в его власти, он может поступить с ней по своему усмотрению. Однако он не хочет воспользоваться ею, пока она еще жива. Для него она — объект удовлетворения желаний. Она перестала быть абстрактной женщиной в то мгновение, когда он ее заметил; он сразу же понял, что она теперь принадлежит ему и только ему.
Бролен задумался и добавил:
— Он смотрит на ее голое тело, она — его вещь. И все-таки что-то привело его в бешенство: возможно, она открыла глаза или просто попыталась подняться, заговорить с ним — то есть подала признаки жизни; на самом деле она даже не могла себя контролировать; он набрасывается на нее и втыкает нож около двадцати раз. Бьет ее ножом до тех пор, пока она не становится неподвижной. Теперь жертва превращается в объект наслаждения, к которому он стремился, в механический источник удовольствий. Погружая нож в ее тело, он присваивает ее — это как транс, он больше не способен остановиться, он орудует ножом, как пенисом, ее кровь брызжет, словно семя, и он забывается, дважды кусая ее за бедра. Он не овладевает ею физически: свидетельство тому — отсутствие каких-либо разрывов или следов спермы во влагалище и анусе, однако он наслаждается властью, которую получил над ней. Проделав все, что хотел, он втыкает ей нож в вагину, показывая, на что способен. Проворачивает лезвие внутри — это ведь продолжение его собственного члена, и с его помощью он показывает нам, что способен иметь с ней секс. Во время всего этого действа, этого жестокого умерщвления, он наверняка почувствовал эрекцию и, может быть, даже кончил себе на брюки, удовлетворяя свое сексуальное влечение. Мы не обнаружили совершенно никаких следов его спермы, однако, как видим, сексуальный подтекст тут очевиден, и, думаю, преступнику необходимо было разрядиться. Затем, освободившись от напряжения, накапливавшегося много лет подряд, он спокойно оценил то, что сделал, и должен был провести достаточно длительное время в попытке успокоиться. В итоге, собравшись с мыслями, он отрезал жертве руки и забрал их в качестве трофея, а также следуя стремлению быть похожим на свой идеал, Лиланда Бомонта.
