— Пуля?
— Не… — Грузило поморщился. — Ножом, наверное: дико всё порезано, и крови много. Жестоко его кончили.
По приказу барона бандит отправился на разведку сразу после того, как Рыжий и его друзья выехали со двора. Грузило пошёл, отсутствовал минут пять, вернулся с перекошенной физиономией, плюхнулся на заднее сиденье «Мерседеса» и тихонько выругался. Самбука, понявший, что дело нечисто, велел Хлястику ехать и принимал доклад уже в пути, повернувшись с пассажирского сиденья к заднему дивану.
— Насколько жестоко?
— Не приглядывался.
— Почему?
— Мутить меня начало.
Это говорило о многом, поскольку ни для каких иных дел, кроме грязных, Грузило приспособлен не был, на своём веку повидал изрядно и в обморок, подобно институтке, не падал ни разу.
— Барон, думаю, надо от них отстать, — неуверенно предложил Хлястик. — Грязно всё это, барон, надо отойти, пусть кто другой вляпается.
— Обычный человек ходит по моему городу и убивает людей, — возразил Самбука, отворачиваясь от бледного Грузило. — Я не понимаю, что происходит, но обязательно разберусь.
— Зачем? — осмелился спросить Хлястик.
— Возможно, этот чел нам пригодится, — усмехнулся барон. — Отмороженный убийца, не имеющий никакой видимой связи со мной… Да это же клад: мы можем натравить его на кого угодно и остаться вне подозрений!
Хлястик уныло вздохнул, но промолчал. А Грузило закурил и до максимума опустил оконное стекло — его до сих пор слегка мутило.
* * *
Она не чувствовала за собой никакой вины.
И не собиралась оправдываться.
И пообещала себе, что если он встретит её вопросом: «Где была?» — молча соберётся и уйдёт, оставив позади всё, что у них было. Она так решила и знала, что сделает.
Потому что сейчас она не хотела выяснять отношения.
Сейчас их было проще порвать.
Как ни странно, встреча с Сатурном действительно помогла. То ли надменный и нелюдимый «очкарик» изменился под влиянием необыкновенной силы: заглянул в себя, поморщился и решил стать другим; то ли он просто понял положение девушки и повёл себя максимально человечно; то ли всё дело во влюблённости, которую он испытывал к Даше, — не важно. Важно то, что он позволил ей высказаться и сумел утешить в классическом, а не похабном смысле этого слова.
Сатурн говорил о чёрных полосах в жизни, о подлецах и обманщиках, о горечи обиды, о разбитых сердцах… Говорил так, словно переживал всё это сам. Говорил мягко, умолкал от любого её взгляда, от любого жеста и снова начинал, если чувствовал, что можно. И его речь плавно слилась для Даши в успокоительный рокот, принёсший облегчение её истерзанной душе.
И ещё Сатурн сказал, что тоже ощущал чувство полного подчинения Бранделиусу.
«После подзарядки… Я лежал на подушках, он говорил, и я вдруг понял, что сделаю всё, что он скажет. Всё-всё-всё. И мне будет всё равно, потому что приказ отдаст Он…»
«Ты специально это придумал, чтобы меня утешить?»
«Нет. Я молчал, поскольку думал, что один такой. Но раз это случилось… Раз он пользуется своей властью…»
«То есть у него есть над нами власть?»
Девушка с испугом посмотрела на Сатурна.
«Теперь понятно, для чего он всё это затеял…»
«Ему нужна власть над нами?»
«Ему нужны послушные рабы».
«Но что нам делать?»
«Бороться».
«Как? Если мы не в силах противиться его желаниям».
Даша скривилась, вспомнив, как бездумно отдавалась Бранделиусу. Какой послушной была в тот момент…
«Нужно поговорить с остальными!»
На этом и сошлись.
Даша, оставив розы, поехала домой, а Сатурн вышел на балкон и долго, не чувствуя осенней прохлады, смотрел на звёзды. И улыбался, понимая, что впервые за много лет побывал на настоящем свидании.
«Даша…»
— Даша? — Громов вышел из кухни.
— Да, это я, — кивнула девушка, снимая плащ.
— Будешь ужинать?
— Не хочу.
— Поела?
— Аппетита нет.
— Чай?
— С удовольствием, — подумав, согласилась девушка. Горячего ей сейчас хотелось. — Есть с мятой?
— Да.
Они расположились на кухне визави. Точно так же, как несколько дней назад, вот только ножка Даши не шалила по телу Виктора, а вместо веселья в прекрасных глазах девушки таилась грусть.
Всего несколько дней…
На столе — дымящиеся чашки. Вокруг — тишина. Неприятная тишина, которая вскоре перейдёт в совместный поход в спальню. Они лягут в кровать, и…
«Нет! Хватит!»
— Я могу рассказать тебе, где была и что делала сегодня, — произнесла Даша, глядя Виктору в глаза. — Но не думаю, что тебе понравится услышанное.
— Давай лучше я расскажу тебе о встрече, которая случилась два часа назад. — Громов не отвёл взгляд, смотрел ровно, уверенно. — Моя история тебе тоже не понравится.
— Тебе неинтересно, что со мной было? — Девушка почувствовала себя уязвлённой.
— Догадываюсь, что ничего хорошего, — печально ответил Виктор. — Но знаю, что ты в этом не виновата.
И отхлебнул чаю.
ГЛАВА 9
— А где Виктор?
— Боюсь, он не придёт, — ровно ответила Даша.
— Почему? — Бранделиус нахмурился. — Вы поссорились?
«Только этого не хватало!»
Антон Арнольдович, естественно, немедленно связал отсутствие Громова со своей вчерашней «встречей» с девушкой. Встречей, приятной во всех отношениях; встречей, которую он был не прочь повторить: увидев красавицу, Бранделиус молниеносно вспомнил их игры и возжелал — именно возжелал, никакое другое слово не могло описать его состояние — увидеть Дашу без одежды. Прикоснуться к ней, сначала нежно — любуясь, наслаждаясь изгибами её прекрасного тела, а затем — уверенно, крепко, требовательно.
«Надо будет сказать, чтобы она задержалась после „кормления“…»
Мысли о Громове исчезли, но не так, будто их не было, а мягко истлели, сделались незначительным фоном, оттеняющим главную на сегодня задачу — вновь уединиться с Дарьей.
«Интересно, в каком она белье? В белом? Или в чёрном? Ей невероятно идёт чёрное, с кружевами, полупрозрачное…»
— Честно говоря, я не думал, что на него подействует, — негромко произнёс Герман, изучая вожделеющего девушку москвича. — Он вроде бы маг.
— А мы вроде бы, по-твоему, кто? — усмехнулся Сатурн.
