Переодевались полностью, даже исподнее поменяли. У наших бойцов кальсоны, а у немцев – трусы.
Потом до примерки сапог дошло – и тоже возникла необходимость поменять портянки на носки. Ничего из обмундирования отечественного производства быть не должно. Вместо пилотки подобрали кепи. И в самом конце – ранцы из телячьей кожи.
Оба разведчика подобрали себе ножи. Летягин – кинжал в ножнах, а Игорь – нож с выкидным лезвием, немецкого производства. Он удобно помещался в кармане и не выпирал. А без ножа разведчику плохо.
И так по мелочи на складе затарились: часы немецкие, штамповка, носовые платки, зажигалки, сигареты. Оба разведчика не курили, но сигареты нужны, поскольку нет способа лучше, чем угостить камрада сигаретой и разговорить его. Или табачком след присыпать, чтобы собаку сбить, нюх ей забить более сильным табачным запахом.
В последнюю очередь они получили оружие. У обоих пистолеты в кобурах – все же не простые солдаты. Да и груза меньше нести. Если автомат брать, то к нему еще запас патронов иметь надо, и в итоге – больше пяти килограммов.
Со склада они направились в штаб, сделали фото – в форме и на фоне белой простыни.
– Парни, вы погуляйте до вечера, а мне фотографии отпечатать надо, просушить и в документы вклеить.
Так они и в столовую на обед заявились. Причем никто не удивился, видимо – здесь уже видели разведчиков в немецкой форме. Повар только выматерился сквозь зубы.
После обеда спать завалились, согласно поговорке армейской: «Солдат спит – служба идет», а к вечеру, как и условились, направились в штаб.
Игорь сильно удивился, когда увидел свой «зольдатенбух» – потрепанное удостоверение с его фотографией и настоящими печатями. Видел он не раз в разведке документы убитых или взятых в плен немцев – не отличить.
Фотограф расплылся в улыбке:
– Можешь не сомневаться, документы настоящие, их бывший владелец в плену у нас. А фото я переклеил. Данные в книжке наизусть заучи.
Подсказка дельная, хотя Игорь и так данные запомнил бы. Гюнтер Шпранц, унтер-офицер пехотного полка, командир отделения боепитания. Призван на службу 19 мая 1940 года, женат. Награжден знаком за рукопашный бой.
Ага, а знака-то нет… И у Летягина, судя по документам, должен быть значок за отражение танковой атаки – вахмистр-то по воинской специальности артиллерист.
Обсудив это, они вновь пошли на склад к сержанту. Немцы по природе своей педанты, и если вручен нагрудный знак, то он должен быть на кителе – им гордились.
Разных значков была целая коробка – в ней были и кресты и медали. Сержант их просто снимал с трофейного обмундирования и хранил – до востребования.
Оба разведчика нашли нужные значки, нацепили, и сержант прицокнул языком:
– Вот этот значок висел справа, под «курицей».
«Курицей» называли орла со свастикой на правой половине кителя.
Сержант придирчиво осмотрел обоих:
– Летягин, кобуру на левую сторону от пряжки перевесь. И сапоги для вахмистра уж больно хороши, нашел бы что попроще.
– Сойдут и эти, они удобные.
К обеду следующего дня приехал на «эмке» Стрюков. Он завел обоих в комнату, показал на карте и объяснил, где стоят немецкие части и какие, а где посты «гехаймфельдполицае» – аналога нашего СМЕРШа. Были еще войска по охране тыла, полиция из бывших советских граждан, но ее разведчики не боялись – на немецких военнослужащих их власть не распространялась.
Игорю дали две холщовые сумки с комплектами питания для рации. Сумки были тяжелыми, каждая – шесть килограммов, итого в ранце – двенадцать. Тяжело, лямки ранца будут врезаться в плечи, и для внимательного патруля – уже повод для досмотра.
Старшине досталась рация в чехле.
Подполковник достал из стола фляжку – немецкую, в чехле, и разлил ее содержимое по кружкам. Плеснул немного, по сотке.
– Ну ни пуха ни пера!
– К черту!
– Пора ехать на аэродром.
Подполковник вышел первым. Игорь взял со стола фляжку и сунул ее в ранец – коньяк хорош и может пригодиться. Пить его Игорь не собирался, а вот для общения с вражескими военнослужащими – в самый раз.
Около получаса они добирались до Тулы. Задние и боковые стекла «эмки» были зашторены – каково было бы прохожим случайно увидеть в машине немцев?
Легковушка проехала в дальний конец аэродрома, где одиноко стоял «ПС-84», лицензионная копия американского «Дугласа». Их выпускали в Ташкенте и вскоре переименовали в «Ли-2».
Экипаж появлению странных пассажиров не удивился.
– Пароль и адрес запомните, никаких записей, – приказал полковник. – Всяко может случиться, в плен можете попасть. Но по-человечески прошу – не как ваш командир – ни единым словечком! Мы этого человека внедряли с сорок первого года, очень ценный агент! Прониклись?
– Так точно!
– Могилев, улица Ворошиловская, дом три. В данный момент улица может быть немцами переименована. Пароль: «Вам посылка от тетушки». Отзыв: «Давно жду». И ничему не удивляйтесь. Фамилия адресата – Штойбе.
Игорь повторил про себя услышанное. Теперь не забудет, память у него отличная.
От самолета к ним подошел человек в летном комбинезоне.
– Пора. Надеваем парашют – и в самолет.
Они сбросили ранцы и надели парашюты. Ранцы пришлось приспосабливать спереди, запасного парашюта не было. Неуклюже взобрались по лестнице в кабину самолета.
Подполковник отошел к машине и помахал рукой.
Летчики запустили моторы, и по фюзеляжу пробежала дрожь.
Игорь волновался. Высоты он боялся всегда, а тут прыгать в неизвестность придется, в темноту, на занятую врагом территорию.
Володя – как звали старшину – тоже волновался, потому что слишком часто облизывал губы.
Самолет разбежался, взлетел и начал набирать высоту. У пассажиров заложило уши. Через квадратные иллюминаторы некоторое время еще было видно землю, но вскоре все покрыла темнота.
Периодически самолет попадал в воздушные ямы, и к горлу подступала тошнота.
Игорь крепился.
Мучения продолжались около двух часов, а потом из кабины вышел механик и прицепил втяжные тросики к тросу, идущему вдоль фюзеляжа.
– Как сигнал услышите, прыгайте. Один за другим – так меньше разбросает при приземлении. Как землю увидите, ноги в коленях слегка согните и падайте набок, купол стропами подсекайте. Парашют рекомендую сразу спрятать. Лучше всего завернуть в него камень и бросить в воду.
Механик открыл дверь. В салон ворвался ветер, и у старшины с Игорем от рева моторов сразу же заложило уши. Ну, Господи, пронеси!
Коротко закрякала сирена, замигала лампочка на переборке кабины пилотов.
