— Боюсь, моих познаний не хватает, адептка тер Ирадос, — сухо заметил ректор, всем своим видом демонстрируя безразличие. — Озвучьте уважительную причину, или я засчитаю два прогула.
Малица вспыхнула и, не выдержав, вскочила, едва не опрокинув стул. Щеки пылали праведным гневом, тело окутало легкое огненное сияние.
— В вашем возрасте положено контролировать эмоции, — все так же не глядя на собеседницу, напомнил лорд и потянулся за журналом стихийников второго курса. Неужели действительно поставит прогул? — Хтонический облик и вовсе запрещен на территории Академии колдовских сил. За нарушение этого правила следует наказание, изложенное в…
— К себе вы его уже применили? — дерзко оборвала саламандра.
Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась к ректору. Тот волей-неволей, демонстрируя крайнюю степень недовольства, поднял глаза и замер. Былое спокойствие и безразличие испарились. Формальная строгость пала перед открывшимся видом. Но Малица преследовала совсем другую цель и, перехватив заинтересованный мужской взгляд, резко выпрямилась, сложив руки на груди.
— Жаль, в кабинете нет кристаллов, отправила бы запись министру и вашим родным.
Стукнули каблучки, и саламандра решительно направилась к двери.
— Родным-то зачем? — обескураженно переспросил ректор, впившись взглядом в идеально прямую гордую спину.
— Чтобы озаботились вашим моральным обликом.
Малица крутанулась на каблуках и наставила палец на лорда, который тоже встал из-за стола, собравшись помешать столь стремительному бегству.
— Вы еще пожалеете, милорд, — в спокойном тоне звучала угроза. Ноздри саламандры чуть трепетали от сдерживаемых эмоций. — Сегодня же расскажу о ваших домогательствах. Или решили, будто раз адептка, то смолчу? Ах да, вы у нас ректор, демон, — голос Малицы постепенно повышался, наливался ехидством, но не переходил на крик, — такая, как я, должна от высочайшего внимания млеть. А я не млею, милорд, теперь и подавно.
— Малица, сколько можно?! — ректор не сдержался и позволил эмоциям вырваться наружу. Заступил дорогу и преградил путь к двери. — Я не буду больше извиняться, я сделал это однажды, и если вы полагаете будто…
— В этом-то и проблема, милорд, — криво улыбнулась Малица, баюкая огонек на ладони. Оранжево-багровые лепестки отбрасывали цветные тени на лицо. — Вы не извинились и не умеете слушать. Разбирайтесь со своими желаниями сами и прекратите меня третировать. Заниматься с вами не буду.
— Будете! — рыкнул лорд, заставив саламандру испуганно отпрянуть. — Пока вы адептка моей Академии, сделаете все, что захочу.
Малица покачала головой и по слогам, выделяя каждый голосом, возразила:
— Ни-ког-да.
После же бросила пламя в камин и, прежде чем лорд успел помешать, сбежала.
Малицу выбросило в кабинете проректора. Громко чихнув, она невольно привлекла внимание владельца помещения. И не только его — на саламандру удивленно смотрела Тьюзди. «Вот дерьмо!» — красноречиво охарактеризовал ситуацию внутренний голос. Захотелось обратно, в огонь, но поздно, проректор увидел. Лорд Шалл поднялся с кресла и покачал головой.
— Вы слишком большая, Ирадос, слиться с камином не получится. И хоть саламандры не способны обжечься, вылезайте. Ваша одежда теми же свойствами не обладает, вряд ли оплата штрафа за порчу имущества Академии входит в ваши планы.
Элементаль посторонилась, и проректор подал Малице руку, помогая встать. Та неуклюже выбралась из камина под тихие смешки Тьюзди. Девушка мечтала провалиться сквозь пол, даже вернуться в кабинет лорда ти Онеша, лишь бы не объяснять, как и почему она тут оказалась. Однако владелец кабинета не собирался позволить Малице молчать. Окинув придирчивым взглядом, сразу задал ключевой вопрос:
— Ну, и откуда сбежали? Раз уж я ответственен и за воспитание молодежи, давайте чистосердечно.
Саламандра хмурилась и пыталась протереть носком ботинка дыру в полу. Сказать правду — вылететь из Академии. Тут дара прорицателя не нужно. Промолчать — испытать на себе методы проректора. Малица помнила, он умеет проявлять настойчивость. Оставалось соврать, и саламандра уже открыла рот, когда ее озарило. Вот оно, спасение! И ректор глава Академии возможности подвергнуть взысканию.
— Милорд, вы не согласитесь давать мне уроки? Мы… э…э…э… не сошлись характерами с прежним наставником. Собственно, я от него и сбежала. Признаю, глупо, но сил моих больше нет!
Малица просительно смотрела в глаза лорду Шаллу, надеясь, что хоть немного походит на котенка: как известно, живые пушистые комочки способны растопить самое черствое сердце. Но проректор оказался псом — оборотень же — и на взгляд не купился. Сложив руки на груди, лорд Шалл смерил Малицу оценивающим взглядом и шагнул к двери. Саламандра догадывалась, к кому он направился, и опустила ресницы в ожидании нового витка разбирательств.
Лорд Шалл все еще сильно прихрамывал, отчего его походка напоминала движение зомби. Забавное сочетание, учитывая специализацию проректора — некромантию.
Элементаль, оставляя после себя след из гаснущих искр, метнулась за другом и опустила руку на плечо.
— Тьюзди! — укоризненно покачал головой проректор.
— Ну же! — подначивала огненная проказница, исподтишка подмигивая Малице: мол, все обойдется.
— Не мешай. Это Академия, а не посиделки в гостиной.
Хлопнула дверь, потекли мучительные минуты ожидания. Малица мысленно успела раскаяться в половине сказанных слов, но сделанного не воротишь, да и повышенное внимание ректора начало раздражать. Извинился он! Предложил лечь в постель в первый же вечер, а потом попросил прощения. Саламандра не дурочка, пусть у нее и не было серьезных отношений, но с единственными точно так не поступают. Не целуют взасос и не торопятся получить девичью честь на блюдечке. И еще не навязывают свою волю, требуя ее неукоснительного исполнения.
Только вот он ректор, а она адептка…
Клубок тягостных размышлений прервал голосок Тьюзди. Оказывается, элементаль все это время сидела на каминной полке и, подперев голову кулачком, наблюдала за Малицей. И вот теперь заговорила.
— Он тебя обидел?
— Кто? — заморгала, вырвавшись из мира дум, саламандра.
— Демон. Мне казалось, он очень сильно тебя любит.
— Любит? — Малица скептически фыркнула и, оглянувшись на дверь, перешла на шепот. — Сама подумай, какая любовь у ректора к адептке? Я ему как Алиса нужна. Юная неопытная девочка — приманка для взрослого матерого демона.
— Но он ведь красивый? — гнула свое Тьюзди, загадочно улыбаясь.
— Красивый, — кивнув, согласилась саламандра.
Перед глазами, как живой, встал полуобнаженный ректор в демоническом обличии. Малица судорожно вздохнула и сглотнула. Хватит о нем думать! Он самодовольный, привыкший командовать любвеобильный демон, только и всего.
