Ведомый шел за ним, как привязанный.
Навстречу «Якам» потянулись десятки дымных трасс из турельных пулеметов «Юнкерсов».
Огневой заслон на пути к ведущему центральной девятки казался непреодолимым, как стена.
Стрелки двадцати семи бомбовозов слали навстречу более четырехсот пуль в секунду.
Выход на дистанцию прицеливания и открытия огня по головному «Ю-87» требовал аж три секунды.
За это долгое-предолгое время нужно было проскочить через убийственные очереди.
– Я – «Колорад», атакуем вторую девятку. Бью ведущего. «Котик», бей левого замыкающего, Баклан – правого.
Пропустив под собой первую девятку, Быков с вертикали атаковал ведущего, а им был командир немецкой группы.
От мощной трассы «лапоть» развалился пополам.
Григорий тут же ушел вверх, занимая исходное положение для нового удара по второй девятке – первую вовсю клевали «ЛаГГи».
Горящий «Ю-87» кувыркался к земле, а его сотоварищи, словно подхватив медвежью болезнь, валили бомбы на расположение своих войск, облегчались и врассыпную, в беспорядке разворачивались обратно.
– «Борода», я «Колорад», как дела?
– Все в порядке. Одного уже спустили.
– Помочь?
– Мы сами!
– Аллес гут.
– Командир! Сзади!
Быков резко оглянулся – «мессер» висел в хвосте в полусотне метров.
Резко бросив самолет с полностью данными рулями в косой переворот, Григорий опередил врага на единственный миг – трассы трехпушечного «Мессершмитта» прошли ниже крыла.
«Худой» оказался так близко, что сквозь шум мотора «Колорад» расслышал пушечную очередь.
– Ах, ты, сволочь…
Выведя «Як», Быков кинулся на «месса».
Тот энергичным переворотом ушел из прицела и стал вертикально пикировать к земле.
Малая высота не позволяла немцу оторваться.
На выходе из пикирования он снова попал «на мушку», и две очереди «приземлили» вражеский истребитель.
Прах к праху. Аминь.
– «Колорад», я «Перевал», немедленно возвращайтесь к переправе. В воздухе появился противник!
– Прекратить преследование!
Построив группу в боевой порядок, Григорий взял новый курс. Оглядываясь, он насчитал то ли девять, то ли все десять дымных столбов – это догорали на земле сбитые самолеты.
– Я – «Колорад», на три часа, ноль градусов – «мессеры»! Атакуем!
Обнаружив русских, пилот «Мессершмитта» круто развернулся влево.
Быков так разогнался, что не поспел прицелиться и перебросил самолет в разворот на идущего справа ведомого.
А тот, нет, чтобы уйти под «Як», только отворачивал и отворачивал правее, словно позируя в прицеле.
Две трассы сомкнулись ниже кабины «худого».
Готов.
– Группа, разворот вправо на девяносто. Атакуем!
– Разворот!
– «Борода», бей, и снова вверх.
– Миша, на тебя сверху заходят!
– «Седьмой», отбей!
– Я – «Перевал»! «Колорад», хорошая работа. Подтверждаю падение трех самолетов.
– Щас добавим…
– «Пятый», прикрываешь.
– Володька, уходим в правый вираж, живо!
– «Седьмой», ты где?
– Туточки я…
– Давай, набирай высоту.
– Колька, сзади пара! Разворачивайся на двести!
– Повторяем атаку!
– «Седьмой», не увлекайся, пару атак сделай и отходи.
– Горит! Горит, сука!
– Слева «мессеры», выше!
– Группа, атакуем попарно!
– Миша, отбей!
– Принял!
– Я – «Перевал»! «Колорад», к вам с востока подходит помощь!
С востока приближалась эскадрилья «Яков».
– Серега, ты, что ли?
– Что ли!
– Долгушин, я – «Перевал». На подходе группа бомбардировщиков! Быстрее атакуйте!
– Вас понял! Выполняю! Сомкнуться!
– Всем последовательно, парами атаковать бомберов в лоб! В атаку!
– Я – «Перевал»! «Колорад», командование вас благодарит. Подтверждаем падение пятерых фрицев!
– Стараемся… Всем стать на свои места. Уходим!
В полете Быков стал отставать – начались перебои в моторе.
Достали-таки…
Группа скрылась в облаке, и Григорий остался как бы один.
Если бы…
Шестерка «мессеров» свалилась, покидая облачность. Осадки…
Один против шестерых?
– Я – «Колорад»! Атакован шестеркой «худых».
Не сразу, но в наушниках отозвалось:
– Командир, держись!
– Держусь…
Боеприпас на исходе, остался последний РС-82.
Его Быков и выпустил. Мимо!
Нет, «худого» задело-таки. Задымил, гад, и вышел из боя.
Осталось пятеро…
Григорий резко переложил машину в крутой левый вираж, чтобы не дать немцам атаковать его с задней полусферы.
Трассы шли, чудилось, со всех сторон. Быков увертывался от прицельного огня, бросал самолет из одной фигуры в другую и огрызался.
Очередное нажатие кнопки ничего не дало – боеприпасы кончились.
Тут пуля крупного калибра расколотила приборную доску. На плоскости и смотреть-то страшно – решето.
Тяга падала на глазах.
Быков зашел в вираж над обширным полем, посреди которого торчали забытые стога сена, черного на фоне подтаявшего снега.
Потянул ручку управления на себя.
Самолет дрожал, обещая вот-вот сорваться в штопор, а высота всего метров четыреста.
Пара «мессеров» метнулась выше, зашла с задней полусферы, открыла огонь по «Яку» с номером «12».
Пытаясь уйти, Григорий перетянул ручку и сорвался в штопор.
Выйти удалось быстро.
«Где же наши?!»
Быков спикировал в направлении большого стога, и вдруг этот самый стог вспыхнул, зачадил густым белым дымом.
Поджег сено «эрликон»!
Григорий еле вывел из пике покалеченный самолет. Плоскости срубили верхушки кустарника на меже.
Во рту сухо, зато глаза пот залил. Глянув вверх, Быков захохотал бы, если б смог – «худые» встали в «круг» над пылающим стогом!
Видать, приняли сено за обломки «Яка», а русский истребитель потеряли из виду. Вот и ладненько, как Мошин говаривает…
