Слепящий луч прожектора мазнул, выхватывая из сумерек крылатые силуэты.
«Юнкерс»… «Фокке-Вульф»… А это что, маленькое такое?
«Шторьх»? Занятно…
Может, на нем попробовать? А что?
Пробег у него смешной, взлетит легко и просто. Правда, и скорость не ахти, ну, так…
В это время его размышления были прерваны – из большого здания напротив показалась весьма представительная процессия.
Несколько офицеров сопровождали моложавого генерал-майора с витыми погончиками и с пухлым портфелем в руке.
Тот похохатывал и шутил, офицеры старательно, с большой готовностью смеялись.
Бегом прибежал пилот, быстро осмотрел «Шторьх», убедился, что бак полон, и нервно протер сиденье для важного пассажира.
Быков ждать и раздумывать не стал.
Мигом «сняв» летуна, он уволок его в кусты, где и бросил, позаимствовав куртку и шлемофон.
Тяжелый пулемет он оставил тут же, хватит и «шмайссера».
С громко бьющимся сердцем Григорий раскрыл дверцу для генерала и замер рядом по стойке «смирно».
Генерал, не обращая на него ни малейшего внимания, пролез в кабину, уселся, поерзал, устраивая на коленях портфель.
Григорий мигом захлопнул дверцу и метнулся под крыло, пробираясь к своему месту.
– Что за шутки?! – изумился немец в форме штурмбаннфюрера СС. – Кто этот тип? Где Винцель?
Тут руки у офицеров сами собой потянулись к кобурам.
Погибать смертью храбрых в планы Быкова не входило, поэтому он сбросил автомат с плеча на руки и открыл огонь.
«МП-40» заколотился, рассылая очереди, но Григорий не собирался долго выступать в роли палача – генерал был важнее.
Тот как раз совершал телодвижения, собираясь выйти.
Быков ударил пяткой по дверце, та с силой захлопнулась, отбрасывая генерала.
В это самое время Григория догнала-таки пуля – бедро будто раскаленным шкворнем прошили.
– С-суки…
Бросившись к кабине, «Колорад» запрыгнул на место пилота, ударил локтем пассажира, пока тот не очухался, пошарил пальцами по приборной доске, сориентировался, наконец, и завел двигатель.
– Доннерветер! – простонал генерал, пуча глаза. – Что происходит? Где Винцель?
– Винцель помер, – ответил Быков, выруливая. – Примите мои соболезнования.
Аэродром понемногу охватывала паника – охрана бегала, не зная, за что хвататься.
Сбить «Шторьх» легко, вот только как при этом выжить генерал-майору?
– Выпустите меня немедленно! – заорал немец и заткнулся.
Дуло «Астры» весьма чувствительно уперлось ему под подбородок.
– Заткнись.
Генерал-майор притих, как-то даже усох.
А панические настроения среди аэродромной команды, видимо, реально имели место, поскольку додуматься до того, чтобы попросту перегородить взлетную полосу, офицерье догадалось слишком поздно.
Пара тягачей и грузовик уже двигались к полосе, но Быков не стал их дожидаться, а взлетел, благо, «Шторьху» достаточно и полусотни метров для пробега.
Самолет набирал высоту, и сразу десятки лучей прожекторов скрестились на нем, высвечивая кабину белым калением.
– Придурки…
Григорий резко увел «Шторьх» в сторону и вверх, а потом сразу спикировал. Понесся на бреющем.
Генерал-майор сидел рядом, вцепившись в свой портфель, бледный, капли пота катились у него по щекам, а он лишь таращился за стекло и шептал что-то неслышное.
Молился?
Где-то позади взлетали «фоккеры» и редкие «Мессершмитты», бросались в погоню, но проку от их резвости было – чуть.
Быков летел по-над самой землей, иногда одним чутьем угадывая холм или лес.
Неожиданно свернув к югу, он сбил со следа «мессеры» и «фоки» – те по-прежнему мчались к востоку, рыская на разных высотах – и все более удаляясь от маленького «Шторьха».
Нога онемела, а кровь все сочилась и сочилась – в сапоге уже хлюпало. Быстрее надо до дому, а то вся выльется…
– Как вас зовут? – спросил Григорий.
Уловив внимательный взгляд генерала, направленный на его автомат, он усмехнулся.
– Но-но, не балуйтесь. А то выброшу.
– Вот как? – изогнул немец бровь. – Вас же послали за мной! С чем же вы вернетесь? Комиссары вас не пожалуют!
– Вы плохо знакомы с советскими реалиями.
– И как-то не спешу ознакомиться!
– Придется. Вы мне не нужны, генерал.
– Даже так?
– Я просто возвращаюсь к своим.
– А я, выходит, подвернулся по дороге?
– Именно. Но в том лишь ваша вина.
– Объяснитесь!
– А разве «Шторьх» по чину генерал-майору?
Немец сердито засопел.
– Мой «Юнкерс» попал под обстрел, – пробурчал он.
– Понятно. Как звать?
Генерал-майор покосился на пилота, помолчал, но все же признался:
– Фридрих Клесс.
– Какой ценный груз!
[19]
– Вы не представились, – чопорно сказал Клесс.
– Василий Сталин. Будем знакомы.
Генерал-майор вытаращился на пилота.
– Да, Фридрих, – притворно вздохнул Быков, – охота не удалась.
– Вами занимался не я, – пробурчал он, – а люди Гиммлера.
– Один хрен.
– Простите, что?
– Скоро узнаете, герр Клесс!
Тихий и незаметный, «Шторьх» чем-то напоминал русский «По-2». Тому тоже подкрасться было – раз плюнуть.
Легкое тарахтенье слабенького моторчика почти не воспринималось на слух после мощного рева истребителей.
Поэтому линию фронта Григорий преодолел без последствий – его просто не заметили.
Потеря крови давала о себе знать – подступала слабость, болела голова, участилось дыхание. Очень хотелось пить.
Поколдовав с рацией, Быков поднес ко рту микрофон и внятно сказал:
– Я – «Колорад», вызываю «Колхоз»! «Колхоз», ответьте!
Приемник затрещал, заверещал (Клесс высокомерно поморщился) и вдруг ясным, ликующим голосом радистки Зиночки ответил:
