– А что, разве не так? – насупился Ибрагим.
Орехов улыбнулся со снисхождением.
– Эх, «Хан»! Не видал ты еще немецких клиньев. Вот в сорок первом были клинья как клинья! А это пустяки. Вмятины!
Быков кивнул согласно и закрыл планшет.
– Насчет компасов, – сказал он. – Аномалия влияет только на малых высотах.
– Точно! – покивал Баклан.
– По самолетам!
Долго высиживать в кабинах не пришлось.
Едва прогрелись моторы, как в предрассветных сумерках вспыхнула зеленая ракета. На взлет!
«По-7» вырулил и разогнался, поднимая хвост.
Отрыв. Подъем. Полет.
Степь да степь кругом…
Ползут коробочки советских танков, всполохами огня сверкают разрывы, черным дымом бугрится земля.
Недавно здесь бились танки – земля вся изрыта воронками, перепахана снарядами и гусеницами.
Куда ни глянь – обгоревшие коробки «Т-34» и «Т-IV», черные от нагара, торчат перекошенные пушки, топорщатся обломки сбитых самолетов, похожие на окурки, вдавленные в цветочный горшок.
И ни кустика нигде, ни деревца – война все выжгла.
В пепел.
– Командир! Вижу шестерку «мессеров»!
– Я тоже. Глянь пониже.
Впереди и ниже кружит немецкий корректировщик-разведчик «Хеншель-126».
Вражеская артиллерия лупит по нашим окопам, а чертов корректировщик подсказывает, куда бить.
– Я «Колорад». «Кот», сбить «Хеншеля»!
– Есть!
«По-седьмой» с нарисованным на фюзеляже котярой открыл огонь по корректировщику, и «Мессершмитты» из охранения будто с цепи сорвались – бросились всем скопом в лобовую атаку.
Обычно немцы избегают атаковать на встречных курсах, но тут у них вариантов не оказалось.
– Группа, внимание. Отворачиваем все вдруг.
В том, чтобы долго и нудно объяснять маневр, нужды не было, люди в эскадрилье понятливые. И опыт есть.
Быков усмехнулся.
Показом ложного малодушия обманем врага. Ведь считается, кто на лобовой атаке первым отвернет, у того слабее нервы.
А немцы наверняка попытаются воспользоваться «трусостью» русских и атаковать в момент отворота…
Две шестерки – «По-седьмых» и «Ме-109» сближались.
Рано отвернуть нельзя, немцы могут удачно взять в прицел. Опоздаешь – вся хитрость насмарку.
Пора!
Вся группа круто сворачивает влево. Вот-вот хлестнет очередь…
Мимо ревущими кометами пронеслись «мессеры».
Они сразу же устремились за русскими, в попытке «сесть на хвост».
Поздно, голубчики!
Опередив немцев в развороте, пилоты «четверки» сами оказались сзади. Фашисты, не сообразив, в чем дело, продолжали виражить.
Виражьте, виражьте…
Очередью «худому» снесло полкрыла. Калека пытался продолжить полет, но ничего, кроме штопора, у него не вышло. Готов.
Второй из «очереди на умертвие» пошел вверх «горкой», вот только подзабыл, что потерял скорость на вираже.
И все равно полез в небо. Привычка.
Узкий фюзеляж «месса» закрыл весь прицел. Под тонкими крыльями были отчетливо видны гондолы двух пушек.
«Ме-109 G-2». «Густав». Все равно, «худой».
Быков всадил очередь в «месса», и она вся, до последнего снарядика, вошла, как в мишень, кучно. Как изюм в тесто.
«Худой» сотрясся, закачался, потом на какую-то долю секунды застыл и, пуская черные клубы дыма, закувыркался вниз.
Быков глянул за фонарь.
Под ним крутилась пара Зайцева. Рядом вертелись с вражеской тройкой Орехов и Баклан.
От их «механо-живого» клубка отскочил истребитель противника, беспорядочно завертелся и вспыхнул.
Ибрагим, надо полагать, засмотрелся на падающий «мессер», иначе углядел бы, как ему в хвост заходит еще один желающий.
– «Хан»! Сзади! – крикнул Григорий, бросаясь на выручку.
«Мессершмитт» заметил быковский самолет и резко провалился.
– Врешь, не уйдешь…
Трасса, пущенная вдогонку «худому», рвет тому фюзеляж.
«Хан», раздосадованный своею промашкой, бьет по фрицу в упор. Готов.
«Хеншель», подбитый Котовым, плавно опускается на землю, распуская за собой серый шлейф.
– Командир, «фоккеры»!
Быков тоже заметил три пары «Фокке-Вульфов-190», но убеждать в том глазастого ведомого не стал – пущай погордится своей наблюдательностью.
«Фоки» наверняка прибыли на помощь «мессам».
Точно – уцелевшая парочка «худых» понеслась, собираясь бить русских с высоты.
Ага, щаз-з…
– Володя, займись «мессерами».
– Есть, командир! Э-э… Впереди «лапти»!
Вон оно что…
«Фоккеры» вовсе не на выручку торопились – небо «зачищают» от всяких русских, чтобы их бомбовозам не мешали.
– Командир! Зайцев подбит!
– Сильно?
– Горит!
– «Заяц», «Заяц»! Я – «Колорад»! Прыгай!
В наушниках что-то скрипнуло, и только.
А «По-седьмой», угодивший под перекрестный огонь пары «фоккеров», уходил по дуге вниз.
Клубившийся черный дым стелился за ним, отмечая траурную траекторию.
Вспышка. Взрыв. Еще одна похоронка…
Быков сжал зубы.
– Хороним бомберов, ребята!
Пятерка русских истребителей накинулась на «Ю-87».
Тройка «Юнкерсов» уже входила в пике, завывая сиренами, дабы нагнать страху на тех, кому несла бомбы.
Григорий прошил очередью сначала один «лаптежник», потом его соседа – оба так и не вышли из пике.
Грохнулись вместе с бомбами.
Еще парочку ссадили двойки Баклана и Котова.
Один из бомбардировщиков развалился, и крыло просвистело мимо истребителя Быкова, тот едва успел увернуться.
«Ю-87» поспешно сбрасывали бомбы, освобождаясь от груза, и разворачивались на обратный курс.
Бросаться за ними в погоню Быков не стал, ему сильно задолжали «фоккеры».
Пора было с них пеню брать, а он сегодня еще ни одного «фоку» не спустил…
Непорядок…
Первого Григорий подбил издали, метрах на шестистах.
Это слишком далеко. Чтобы реально попасть, лучше всего открывать огонь с сотни, даже с пятидесяти метров.
