Луна раздосадована. Она топает ногами.
— Папа, что же мы теперь будем делать?
Малышка права, не можем же мы оставаться на тротуаре, ожидая какого-нибудь необыкновенного события. Можно долго ждать, но ничего не произойдет. Проблема в том, что все подруги моей дочки разъехались на выходные к своим тетушкам и дядюшкам, живущим за городом. Предложение пойти обедать домой повисает в воздухе.
— Может, навестим твоего крестного, Гийома?
— Хорошая мысль, папа. Я могла бы поиграть с Аристотелем.
Оставляем послание на автоответчике. Звонок не прошел. Сеть занята. Короткий разговор из-за неправильного набора номера. Кто-то пытался мне дозвониться, но номер скрыт, и для меня никакого послания. Боже мой, кто бы это мог быть? Одна из моих бывших, полная сожаления, стремящаяся получить прощение? Теряю целый час, чтобы раскрыть эту тайну. Наконец, все проясняется: торговый агент моего поставщика хотел бы предложить мне новый продукт. Он признается, что это он хотел только что до меня дозвониться. Ненавижу такие методы. Кричу в трубку: «Мсье, это нарушение правил!» Мы ругаемся. Люди в автобусе начинают беспокоиться. Луна плачет. В жизни не все так просто.
Два часа спустя. Площадь Вогезов. Луна нашла детей, с которыми можно поиграть, недалеко от песочницы.
— Твоя дочурка действительно очень мила, — говорит Гийом, садясь рядом со мной на скамейку.
— По крайней мере, хоть в этом я преуспел.
Гийом выпрямляет спину; у него такие же широкие плечи, как у нападающего в регби. Он спокойный, крепкий и очень человечный. Он держит себя в отличной форме не для того, чтобы производить впечатление на проходящих девчонок. Гийом готовится к потенциальному концу света, чтобы суметь дать отпор горстке нападающих. При этом надо предвидеть все варианты. Если принять во внимание напряженность, существующую между народами, распространение мистических бредней, уловки средств массовой информации, потепление климата, то следует опасаться всевозможных конфликтов и к ним готовиться. Другая причина: по мнению Гийома, только стойкость при получении ударов и мощнейшая умственная концентрация могли бы способствовать полному преобразованию тела. Гийом занимается боевыми искусствами, цель которых — научиться не чувствовать боли.
Несколько месяцев назад я впервые увидел его после первого жесткого контакта с противником. Гийом находился в плачевном состоянии, он шел боком, сжав руки, на лице застыло выражение ошеломленного оцепенения, он сплевывал сгустки крови.
После нескольких месяцев тренировок его тело словно налилось свинцом. Отныне его рукопожатие заставляет стискивать зубы от боли, а его дружеское похлопывание по спине вызывает шоковую волну, которая распространятся по всему позвоночнику. Какая-то машина у пешеходного перехода внезапно изменила траекторию движения, обогнула Гийома, как будто перед ней оказался магнитный щит, и врезалась в витрину небольшого магазина. По другой версии, более рациональной и правдоподобной, у несчастного водителя, начальника отдела предприятия, где подрабатывает Гийом, случился сердечный приступ при виде своего подчиненного.
— Существует одно неудобство, — говорит Гийом, — в частности с девушками. Мне не удается завязать романтические отношения более чем на две недели. Либо девушка задыхается, когда я обнимаю ее, либо у нее случается растяжение мышц, либо она плачет без всякой причины. И так я все время терплю неудачу. Все они начинают меня бояться и убегают. Понимаешь?
— Ты больше сам не ощущаешь своей силы. Все дело в умеренности.
— Хотя мне кажется, что я очень нежен.
— Виной всему смешение силы и магнетического притяжения. Скажу тебе прямо: ты стараешься стать необычайно выносливым мужчиной нового типа — превратиться в нечто среднее между шаманом и атлетом Древней Греции. Не промахнись, парень. Ты станешь объектом для научного исследования. Твои действия будут изучаться в лабораториях.
— В том спортивном клубе, куда я хожу, я познакомился с симпатичной девушкой. Ее зовут Таня, и она русская. Вот уже месяц как мы встречаемся.
— Ты побил свой собственный рекорд.
— Думаю, мы просто нашли какое-то равновесие. Некий уровень стабильности. Таня — загадочная женщина, такие мне нравятся. — Гийом оживляется. — Ее отец, Владимир, остался в России и тоже увлекается боевыми искусствами. Сначала мы даже боялись прикоснуться друг к другу. Сейчас все идет хорошо. Она сама сделала первый шаг. Таня попыталась нанести мне удар ногой прямо по лицу, как во французском боксе, но я сумел ловко отклониться. Потом она продемонстрировала удар с разворотом и предприняла серию атак, причем все это сопровождалось криками довольно редкого вида обезьян. Поверь мне, я в этом разбираюсь, но никогда прежде я не слышал таких звуков. Это было наше первое боевое и романтическое сражение: смесь греко-римской борьбы, капоэйро и карате и самых изощренных сексуальных поз. Иногда это бывает утомительно, но, тем не менее, мы любим друг друга. Не хочу жаловаться, мне ведь в первый раз удалось удержать девушку.
— Ты делаешь успехи, это очевидно.
Гийом вновь погружается в свои мысли.
— Однако существование моего пса Аристотеля пока еще не очень совместимо с другими сторонами моей жизни, — говорит он после паузы.
— Бульдог — источник неприятностей.
— Да хватит, я обожаю эту собаку. Аристотель очень забавный. Я огорчен, что Луна не смогла его увидеть, — это был час отдыха, и я не мог его разбудить.
— А Тане нравятся гладкошерстные собаки?
— Ей — да, а другие девушки пугались. Вчера этот шельмец сгрыз половину моего дивана. Таня долго смеялась. Надеюсь, наша семья из трех членов будет счастлива.
— Будь бдителен. Аристотель все-таки непростая собака, и у него такая огромная пасть…
— Это нормально, английские собаки были выведены путем скрещивания, специально, чтобы усмирять быков.
— Но Аристотель не похож на других собак.
— Вот почему мне хочется провести с его участием новый опыт.
— Не вздумай!
— Да нет же, я просто хочу пожить на паласе и передвигаться на четвереньках, чтобы посмотреть на его реакцию.
— Думаю, ты много не добьешься, — говорю я.
— А у тебя сейчас странное выражение лица… Почему ты такой бледный?
— Я познакомился с девушкой и…
— И что?
— Ее зовут Элоди… она похожа на Сигурни Уивер.
— Элоди? Я ее знаю. Она занимается компьютерной графикой, не так ли?
— Ты спал с ней?
— Нет, мне не захотелось.
— Почему?
— Не знаю. Что-то в ней меня пугает.
— Да? Ты думаешь, что…
— Ну, говори, ты влюбился?
— Может быть. Скажем… Я сейчас где-то очень далеко, на краю рая, или… на краю пропасти.
