Арабы и негры,
Красноречивые и голодные.
Мы страдаем без слез
И по-французски, несмотря
на наш акцент.
У тебя нежный и пронзительный взгляд,
Однозначный
И интровертный,
Как эта дыра на твоих колготках.
Ты слышишь голос своего сердца.
В наших пластиковых пакетах
Скрыты разные религии
И табак для самокруток.
В твоем теле — тепло,
А в наших намерениях полно спермы.
Мы не можем больше бороться,
И нам трудно это признать.
Кассирши нам сочувствуют
Как могут,
Когда мы объясняемся им в любви
Среди консервных банок.
Иногда они злятся
И посылают свои слова
на движущийся эскалатор.
Враг в очередной раз
Изменил свою тактику.
Статистика указывает на это строго,
Волоски же на твоем теле
Говорят об этом с нежностью.
Я с любопытством разглядываю компанию девушек, ужинающих в глубине зала заведения. Двое из них управляются со спагетти, наматывая их на вилку, третья режет на куски эскалоп. Мне с трудом удается сконцентрироваться на разговоре с Абделем. Интересно, находят ли девушки меня привлекательным? Я выпрямляю спину и расправляю плечи.
Абдель, кажется, тоже заинтересовался какой-то группой, сидящей за соседним столиком. У этой «группы» округлые формы и длинные волосы. Мы явно не в своей тарелке. Быть может, в тарелках наших будущих подружек? Еще одно усилие, и они посмотрят на нас и поймут, что мы лучшие парни на данный момент.
— С Анни все кончено, — сообщает Абдель. — Мы разводимся. Я думаю о моем сыне Фариде. Что я ему скажу?..
Я бормочу:
— О’кей… добро пожаловать… в клуб холостяков.
Слезы застилают ему глаза.
— Ты видишь, я переживаю, — добавляет он.
Смех девушек, так сладко звучащий для солдат, потерявшихся на фронте рентабельности, снова возвращает меня к действительности. Но я тут же ощущаю резкую боль в шее — невозможно повернуться. Напрасные надежды.
Абдель с удовольствием разглядывает хорошенькую брюнетку, а его глаза ребенка превосходно скрывают его постоянное желание заниматься сексом. Он большой любитель нежно раздвинуть лепестки сладостного цветка. Однако девушки за соседним столиком, кажется, заметили, какое дикое желание он испытывает. Они поглядывают на него с настороженностью. Женщина всегда более проницательна.
— Ты котируешься, — говорю я.
— Это потому, что я не мылся сегодня. От меня пахнет сексом.
— Хитрец.
Потом я осмеливаюсь дать ему совет:
— Главное для тебя — это твой сын, защити его. Потому что позже, когда ты станешь стариком, страдающим недержанием, он будет менять тебе пеленки. Подумай об этом.
— Спасибо за совет. А как ты себя чувствуешь после развода?
— Я купил абонемент в бассейн.
— Это помогает?
— Плаваю на длинные дистанции.
Алкоголь провоцирует на философские рассуждения в пиццерии. Абдель считает, что всякий европеец обречен на искания. Они ведутся в пределах одного и того же пространства, но в трех направлениях: прежде всего, это Эго, потом Банковский счет и, наконец, Любовный идеал, источник постоянных кризисов.
Я соглашаюсь и вношу в схему свои дополнения. Наши реплики, сдобренные одинаковыми порциями алкоголя, указывают на близость наших позиций. Мы поняли мысль друг друга, но принимаем доводы с оговорками и проповедуем различные подходы. Сходимся на некоторых умозаключениях, которые верны только на одну минуту. Проблема Эго по Абделю заключается в зависимости от возраста количества сожалений, иллюзий, с которыми пришлось расстаться, или побед. Проблема Банковского счета всегда требует радикальных мер. Что же касается Любовного идеала, встает вопрос: одинаков ли он у мужчин и женщин?
У гетеросексуальных животных, приспособленных к современной социальной среде, можно, по крайней мере, проследить различие судеб в зависимости от возраста. Слава богу, пресвятой маркетинг предоставляет нам схему сегментации рынков и способов поведения. Влюбленных женщин можно разделить приблизительно на четыре основные категории. Первая категория — от двадцати одного года до двадцати пяти лет, или «молодуха», возвышенная чувством новизны, спокойная, еще остерегающаяся ловушек, которые поджидают ее за углом, одевающаяся в магазинах компании HEM, романтическая, готовая пойти на эксперименты во время случайных встреч, любящая путешествия, гуманная, охотно переключающая телеканалы, склонная к «кочевому» образу жизни, проникшаяся мифом о Новом Свете, имеющая безотчетное влечение к отцу, а потому часто соблазняемая зрелыми мужчинами.
Следующая категория — от двадцати шести до двадцати девяти лет, то есть те, кому под тридцать. Они испытывают на себе последствия первого серьезного метафизического кризиса в ходе своего профессионального становления, имеют неосознанное стремление к материнству, расположены к замужеству, когда встречают человека надежного, необязательно интеллигентного или красивого, но солидного, крепко стоящего на ногах. Мужчина при встрече с такой женщиной, как правило, сомневается: а не стоит ли воздержаться от такого знакомства?
Категория от двадцати девяти до тридцати восьми лет, то есть те, кому за тридцать. Часто не имеют детей, горожанки, воспринимаются холостяками как самые нудные женщины, уже пережившие ряд любовных неудач, жертвы сложных семейных обстоятельств (даже если их детство было счастливым), склонные к истерикам.
И наконец, категория «зрелая женщина» (старше тридцати девяти лет). Она — кладезь неожиданностей, имеет за спиной богатый жизненный опыт и свои тайны. Эта женщина — жертва уходящей молодости, она — эксперт, чья красота сочетается с чувственностью, она находит удовольствие благодаря нескольким мимолетным любовникам — в большинстве случаев это проходимцы, находящиеся не в ладах с законом. Это женщины без предрассудков, и они доступны для всех мужчин.
— Ты знаешь, не стоит слишком жаловаться, — говорит Абдель. — В Марокко, в некоторых отдаленных районах, да даже здесь, во Франции, некоторые парни вынуждены жить с овцами за неимением подружки. Вот это действительно мука.
— Хочу бросить курить, — заявляю я.
— Черт! Эта пицца — настоящая резина!
Мы расплачиваемся и прощаемся с девушками, посетительницами заведения, по-своему, не очень деликатно, прямолинейно: пристальный взгляд и особое внимание к области груди. Моя избранница — молодая африканка, супермодная, как будто вышедшая из клипа, слишком хорошо одетая. Когда я первый раз был близок с африканкой, мне было восемь лет и я жил на Мартинике. Помню, было много нежности под кокосовой пальмой на песчаном берегу океана на пляже Салин, долгие лихорадочные ласки, потом отдых и шум пассатов. А затем тело ящерицы проникло в приоткрытую щель раковины. Это правда, клянусь. Как в порнографическом фильме на канале М6. Но тогда мы были детьми, стоящими на пороге рая, под солнцем невинности. Как же звали мою возлюбленную? Живительная смазка? Контакт-жар? Объятие-соединение? У меня все еще остались воспоминания о ее теле, пахнущем морскими ежами и гуаявой.
