– Кто здесь? – с угрозой спросил Джейми, и Эксия увидела, как в его руке блеснул металл.
Неужели он убьет ее за то, что она пробралась в его палатку? Она судорожно сглотнула и испуганно пролепетала:
– Это я.
– О, – ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций, проговорил Джейми. – Раздевайся и ложись. Я вернусь через минуту.
Эксия от удивления лишилась дара речи. Он забыл, кто она такая? Что он себе позволяет?
Она не видела, как он нахмурился.
– Ты та, кого прислал Смит, верно? – уточнил он.
Джейми трудно было сосредоточиться, потому что он немало выпил за этот день.
– Д-да, – брякнула Эксия. «Пусть лучше он считает меня деревенской девчонкой, чем той, кто утром вызвал его ярость».
– Отлично! Раздевайся и зажги свечу. Я хочу посмотреть, за что плачу.
И тут Эксия все поняла. «Боже мой! Платит!» Он решил, что она…
– Зажги свет, я сказал! – рявкнул Джейми.
– Нет! – в панике закричала Эксия и сразу же взяла себя в руки. – Не могу, мой господин. – Она немного изменила голос.
– И почему же ты не можешь зажечь свет? – раздраженно осведомился Джейми.
Эксия лихорадочно соображала.
– Я уродлива, сэр. Я очень, очень уродлива. Оспа. Просто жуть. – Даже на расстоянии она почувствовала его отвращение. – Но, – многозначительно (во всяком случае, она надеялась, что в ее тоне слышится намек) добавила она, – мне говорили, что у меня грудь, способная свести мужчину с ума.
Джейми негромко рассмеялся.
– Полагаю, я должен это проверить, правильно? – спросил он и шагнул к ней.
Что теперь? Открыться? Если он посмел отшлепать ее на глазах у всех домочадцев, то что он сделает сейчас, когда они одни? А что он сделает, если она продолжит выдавать себя за другую?
«Carpe diem», – внезапно промелькнуло в ее мозгу. Лови момент.
Он стоял перед ней, но в темноте Эксия не видела его, лишь чувствовала его присутствие. Она ощущала запах его дыхания, спокойного и в то же время мощного. Ее немного шокировало то, что от него пахло вином.
– Ну? – произнес Джейми, будто ожидая от нее чего-то.
«Ну чего? – недоумевала девушка. – Что я сброшу одежду и…»
– Я девственна, мой господин, – пробормотала она.
– Что?!
– Да, – более уверенно сказала она. – Я девственна. Просто я хорошо умею притворяться.
Догадавшись, что он хмурится, Эксия прикоснулась пальцем к его мускулистой груди.
– Уверена, мой господин, – прошептала она, – вам хотелось бы провести ночь с девственницей. У которой грудь, способная свести мужчину с ума.
Поколебавшись, Джейми тихо произнес:
– Да, ты права.
Эксию потрясли не сами слова, а то, как они были сказаны, и ее словно обдало жаром. Теперь можно возвращаться в свою комнату и жить спокойно, потому что она наконец-то почувствовала, что мужчина возжелал именно ее.
Она сделала шаг, но Джейми совершил нечто, заставившее ее замереть: он накрыл ладонью ее грудь. От изумления Эксия лишилась дара речи. Но она все равно не смогла ничего сказать, когда вновь обрела способность говорить, потому что Джейми приник к ее приоткрытым губам.
Его поцелуй был нежным и ласковым, и Эксия потянулась за ним, когда он отстранился.
– Ты великолепная актриса, – прошептал он, одной рукой продолжая ласкать ее грудь, а другой поглаживая по щеке. – Я бы подумал, что ты никогда прежде не целовалась.
– А я и не целовалась. Ты научишь меня?
Не ответив, Джейми опять поцеловал ее.
«Как приятно, когда до тебя дотрагиваются, – подумала Эксия. – Какое же это наслаждение!» В соответствии с приказами ее отца ни один человек, будь то женщина или мужчина, не смел приблизиться к ней. Это делалось в целях сохранения здоровья наследницы. Один Тод касался ее, но только когда рядом никого не было, да и то лишь до щеки и кончиками пальцев.
Не удержавшись, Эксия прижалась губами к его ладони, и он принялся покрывать поцелуями ее шею, лицо. Девушка все сильнее льнула к нему.
– Меня зовут Джейми, – проговорил он. – А тебя?
– Диана, – прерывающимся голосом ответила Эксия.
Как прекрасно чувствовать прикосновения его кожи, как прекрасна близость его сильного тела!
– Да, богиня-девственница, – пошутил Джейми, и Эксия догадалась, что он улыбается.
Большим пальцем он провел по ее щеке.
– У тебя нет оспин. Кожа гладкая, как мрамор.
– Но хоть теплее?
– О, значительно теплее.
Умелыми движениями он принялся распускать шнуровку на ее платье, и она поняла, что его нужно остановить, но не успела, потому что губы приникли к ее соскам.
– Тебе нравится? – спросил он. – Скажи, чего тебе хочется.
– Не знаю. – Эксия закинула голову, подставив его губам шею. – Все ново для меня, но пока это все мне нравится.
До нее донесся тихий смех Джейми. Его руки стремительно заскользили по ее телу, и вдруг, словно по волшебству, одежда упала на землю. Он продолжал гладить ее нежную теплую кожу, и когда одна его рука спустилась вниз, Эксия почувствовала, что слабеет от охвативших ее эмоций. Все тело было объято желанием.
Джейми убрал руку, и она разочарованно прошептала:
– Нет.
Взяв девушку за плечи, он отодвинул ее от себя.
– Ты действительно девственна.
– Это плохо? – спросила она.
– Это большая ответственность, – серьезно ответил Джейми, внезапно пожалев, что так много выпил. – Я не возьму тебя.
«Пожалуйста, не покидай меня», – чуть было не взмолилась Эксия.
– Мне… мне нужны деньги. Мы бедны. – Она повторила то, что читала в посланиях молодых людей или слышала от них.
– Тогда деньги твои. Бери их и уходи.
Эксия поняла, что он сейчас оставит ее, и, обняв его за шею, прижалась к нему всем телом. Их разделяла одежда, которую так и не снял Джейми.
– Не покидай меня, Джейми, пожалуйста, – хрипло прошептала она. – Мне так одиноко, ты не представляешь, что меня ждет в будущем. Оно ужасно, я знаю. – Это была истинная правда.
Джейми колебался, хотя чувствовал, что она говорит искренне. Если она уродлива и живет в бедной семье, ей открыта одна дорога – в шлюхи. Вполне возможно, что тот, кто лишит ее девственности, не будет с ней так нежен, как он. Кроме того, он безумно желает ее, желает так, как никогда никого не желал, и это не имеет никакого отношения к количеству выпитого вина.
Он обнял ее и сильно прижал к себе. Его руки, погладив ее спину, спустились к округлым ягодицам. У него никогда не было девственницы, ему не приходилось спать с женщиной, до которой не дотрагивался ни один мужчина.
