Он оставил свое занятие и наконец поднял голову:
– Ты не знаешь, что говоришь. Не проси Бога о том, чего не может быть. Дома меня ожидала казнь. Если я вернусь вместе с тобой, ты останешься одна. Мой век не похож на твой. И одиноким женщинам туго приходится. Если меня не будет рядом, чтобы тебя защитить, ты…
Она положила руку ему на плечо:
– Я просто пошутила. Конечно, я не хочу оказаться в прошлом. У меня нет тайн, которые следует раскрыть. В отличие от тебя.
– Ты права, – вздохнул он, целуя ей руку и вставая. Даглесс поняла, что он собирается оставить корзину под деревом. И убрал остатки обеда только потому, что очень расстроился. Но что могло его расстроить?
Она понесла корзину в дом, медленно шагая следом за Николасом. Оба молчали.
Глава 15
Когда они добрались до дома, Николас, едва кивнув ей, поднялся к себе. Даглесс, совершенно сбитая с толку, отправилась в свою комнатенку. На кровати лежала большая коробка с ярлыком компании экспресс-доставки. Даглесс набросилась на нее, повсюду раскидывая куски скотча и картона.
Внутри оказались два лучших вечерних платья матери, с лейблами известных дизайнеров.
– Спасибо, спасибо, Элизабет, – выдохнула Даглесс, прикладывая к себе платье. Может, сегодня вечером Николас заметит кого-то кроме шикарной Арабеллы!
Даглесс широко улыбнулась.
Войдя в гостиную, где подавали коктейли, Даглесс сразу поняла, что два с половиной часа, посвященные приготовлениям к ужину, не пропали даром. Ли замер с поднесенным ко рту стаканом, а леди Арабелла впервые отвела взгляд от Николаса. Даже лорд Хейрвуд прервал нескончаемые речи о своих ружьях, собаках и розах. Но Николас… реакция Николаса превзошла все ожидания. Глаза его сначала загорелись, а потом полыхнули жарким пламенем. Он даже шагнул к ней, но тут же застыл и мрачно нахмурился.
Белое платье было сшито из льнущей к телу ткани с одним длинным рукавом и оставляло открытыми вторую руку и плечо. Кроме того, оно было расшито крошечными бусинками, переливавшимися при каждом движении и выгодно оттенявшими все изгибы ее фигуры. На левом запястье Даглесс красовался бриллиантовый браслет Глории.
– Добрый вечер, – сказала она.
– Вот это да! – прошептал Ли, оглядывая ее. – Вот это да!
Даглесс величественно улыбнулась ему.
– Вижу, здесь пьют? Не могли бы вы раздобыть мне джина с тоником?
Ли послушно, как примерный школьник, бросился выполнять просьбу.
Поразительно, что может сделать одежда с женщиной! Прошлой ночью в присутствии Арабеллы ей хотелось забраться под стол, но сегодня красное, с глубоким вырезом платье англичанки выглядело безвкусной дешевкой.
– Что это ты вытворяешь? – прошипел Николас, нависнув над ней.
– Понятия не имею, о чем ты, – пожала плечами Даглесс, наивно хлопнув глазами.
– Ты совсем голая, – возмутился шокированный таким неприличием Николас.
– Ну, далеко не совсем. Куда меньше, чем твоя Арабелла, – отрезала она, но тут же улыбнулась: – Нравится мое платье? Я попросила сестру переслать его мне.
Спина Николаса была еще прямее обычного.
– Намереваешься после ужина встретиться с этим врачом?
– Разумеется, – мило улыбнулась она. – Неужели не помнишь? Ты сам просил меня узнать у него, что ему известно.
– Николас! – позвала Арабелла. – Ужин.
– Ты не должна носить такие платья.
– Прости, но я буду носить все, что пожелаю, а тебе лучше идти. Арабелла уже трясет ножки твоего стула.
– Ты…
– Вот ваш джин, – объявил Ли, вручая Даглесс стакан. – Добрый вечер, ваше сиятельство.
Ужин, по мнению Даглесс, прошел просто идеально. Николас, к нескрываемой ярости прелестной Арабеллы, не сводил с нее глаз. Ли придвинулся так близко, что в какой-то момент рукав его пиджака окунулся в суповую тарелку Даглесс.
После ужина все собрались в гостиной, где, словно в сцене из романа Джейн Остен, Николас играл на фортепьяно и пел. У него оказался прекрасный, бархатный баритон, завороживший Даглесс. Николас попросил ее спеть с ним, но Даглесс, зная, что голоса у нее нет, решительно отказалась. К сожалению, ей пришлось сидеть на жестком стульчике и, сгорая от ревности, наблюдать, как Арабелла и Николас поют дуэтом. Голоса красиво сплетали мелодию, поющие, интимно сблизив головы, казалось, забыли обо всем.
В десять часов Даглесс извинилась и отправилась к себе. У нее не было ни малейшего желания оставаться наедине с Ли в его комнате. Тайна имени доносчика подождет до завтра.
Но в полночь Даглесс поняла, что не уснет. Перед глазами стоял Николас. Вот он поет с Арабеллой, возвращается с охоты в плохо застегнутой рубашке…
Она встала с постели, накинула халат, взбила волосы и прокралась через весь дом в комнату Николаса. Из-под его двери не пробивался свет. Зато из соседней комнаты доносились звон бокалов и призывный смех Арабеллы.
Даглесс, ни на секунду не задумавшись, громко стукнула в дверь, сразу же повернула дверную ручку и ворвалась в комнату Арабеллы.
– Привет, я тут хотела спросить, не одолжите ли мне булавку. Похоже, я порвала бретельку. Очень-очень важную бретельку, если понимаете, о чем я.
Она мгновенно увидела Николаса, растянувшегося на кровати Арабеллы. Кажется, он много выпил: лицо раскраснелось, рубашка выбилась из брюк и неряшливо свисала через край кровати. На Арабелле был прозрачный черный, почти ничего не скрывавший пеньюар.
– Ты… ты… – заикалась она.
– О, здравствуйте, милорд! Я, кажется, помешала?
Николас с неподдельным весельем уставился на нее.
– О, взгляните только! Телевизор «Бэнг и Олафсен»! – продолжала Даглесс. – Никогда такого не видела! Надеюсь, вы не возражаете, но мне в самом деле хотелось посмотреть ночной выпуск новостей. А вот и пульт!
Она села на край кровати, включила большой цветной телевизор и принялась переключать каналы. И спиной почувствовала, как Николас сел.
– Кино! – прошептал он.
– Нет, всего лишь телевизор.
Она вручила ему пульт управления:
– Видишь, этой кнопкой он включается, а этой – выключается. Это звук, это каналы. Смотри! Это старое кино о королеве Елизавете.
Она выключила телевизор, положила пульт на тумбочку рядом с Николасом, зевнула и встала.
– Я только что вспомнила, где лежат мои булавки. Но все равно большое спасибо, леди Арабелла. Надеюсь, я не слишком вас потревожила.
До двери Даглесс пришлось добежать, потому что Арабелла устремилась за ней, хищно согнув пальцы. Только она успела выскочить в коридор, как дверь захлопнулась, едва не прищемив ей пятки. Но Даглесс и не подумала уйти. Вместо этого она стала беззастенчиво подслушивать, что происходит внутри. Через минуту там раздались выстрелы и ржание коней: очевидно, по телевизору шел очередной вестерн.
