Но прошла целая вечность, прежде чем бутылка была откупорена. Официант упорно придерживался ритуала, который Клэр считала претенциозной ерундой. И когда он предложил Джейн извлеченную пробку, заметила:
— Бросьте вы эту чушь. Налейте, наконец, в бокал.
— Слушаюсь, мадам.
Клэр наблюдала за Джейн со все возрастающей тревогой.
И когда официант наконец оставил их одних, подалась вперед, взяла свою водку с мартини и сказала:
— Не говори ничего. Подожди. Сначала выпей. Нам некуда спешить. — Она грустно улыбнулась и дотронулась до руки подруги.
— Не могу поднять бокал, — ответила Джейн. Известие о смерти Лоретты оказалось последней каплей. Не оставалось ничего другого, как признать свое поражение.
— Можешь. — Клэр еще больше наклонилась вперед. — Можешь, черт возьми. Давай потихоньку. Все будет хорошо. Не торопись.
И выпрямилась.
Джейн впилась глазами в бокал.
Когда ее пальцы, дотянувшись, охватили ножку бокала, она закрыла глаза.
— Получилось?
— Да.
— Вот и славно, детка. Что бы там ни случилось, у тебя есть я. А значит, всегда найдется человек, который тебя поддержит.
И тут Джейн расплакалась.
Клэр встала и направилась к бару.
— Можно мне два меню?
— Конечно, миссис Хайленд. Пожалуйста.
— Благодарю.
Клэр спустилась по лестнице и подала одно меню Джейн.
— Открывай. Тебе ведь хочется за чем-нибудь спрятаться. — Она улыбнулась, села и развернула льняную serviette. Да, да, знаю, дико говорить serviette, но, боже мой, — салфетка это так вульгарно. — Смотри, что у меня есть, — она показала салфетку, — двойная камчатная serviette. Правда, чудная?
Джейн не ответила. Она вытирала глаза «Клинексом».
— Я тебе не рассказывала, как Хью побежал в магазин за салфетками, притащил к кассе шесть желтых пачек без названий, плюхнул перед кассиршей, заявил, что очень спешит, и достал бумажник? У нас были гости — кто-то из его бывших студентов, и мы внезапно обнаружили, что в доме нет приличных салфеток. Знаешь, таких больших — «обеденного размера». Кассирша смотрела на него и колебалась. «Что-то не так?» — спросил ее Хью. «Сэр, — ответила она, — я просто хотела убедиться, действительно ли вы намерены купить именно это». «Конечно, — буркнул Хью. — К нам пришли гости, а у нас не оказалось…» — «Но, сэр, — не отступала девушка, — извините, конечно, — значит ли это, что все ваши гости — женщины? И у всех у них — как бы это выразиться… — критические дни?» — Клэр тряхнула головой и рассмеялась. — Только тогда до бедного Хью дошло, что maxiserviettes и бумажные салфетки «обеденного размера» — это разные вещи. Господи! Мы потом смеялись несколько недель!
Джейн слабо улыбнулась.
— Ты мне уже рассказывала, — заметила она.
— По крайней мере, я привлекла твое внимание, — пожала плечами Клэр.
Женщины выпили.
— Здесь есть кто-нибудь из знакомых? — спросила Джейн. — Тебе виднее. Я сижу ко всем спиной.
Клэр обвела ресторан быстрым взглядом.
— Только этот ужасный Джонатан Кроуфорд. Больше никого не знаю.
— Не смотри в его сторону. Заметит — глазом не успеешь моргнуть, как подсядет. Не слишком-то он мне нравится, честно говоря.
— И мне тоже.
— Перекрыл кислород Гриффу — лишил всех ролей на следующий сезон: и Бирона, и Меркуцио. Грифф, с тех пор, как узнал, сам не свой. Я его почти не вижу. Об этом я тоже хотела с тобой поговорить. Слушай… а с кем он?
— Один. Второй стул пустой. Но столик на двоих.
— А что делает?
— Сидит, и все.
— Надеюсь, не углядит нас с тобой. Боюсь ему что-нибудь ляпнуть.
— Не надо. Не стоит того. Грифф выкарабкается. Джонатан Кроуфорд — не бог. И он не вечен.
— Я-то понимаю, а Гриффин — нет. Стал совсем никакой. Ноль.
— Когда ты его в последний раз видела? Гриффа?
— О господи, Клэр…
— Давай выкладывай. Говори когда.
— В воскресенье.
— Три дня назад… Н-да…
— И то одно тело — валялся одетым в комнате для гостей.
— Даже так?
— Не хочет, чтобы я знала, каково ему теперь — что он боится. И не представляет, что делать. Просто в панике. Как напуганный ребенок. На самом деле ему нужна мать. Чтобы забиться в безопасное место и чтобы ему сказали, что все это происходит не с ним. А я…
— Ты?..
— Я не способна ему помочь, Кли. Не знаю как. Все это я уже проходила много раз. И с братьями. И с сестрой Лореттой.
— Да, да…
— Сначала все они замолкали и совершенно переставали жить, — Джейн махнула рукой, — отдалялись, как будто существовали в каком-то искусственном измерении, имя которому «Бесконечность», где нет ничего, кроме расстояния. Отдалялись и уходили в никуда. И с Гриффом сейчас происходит то же самое. Он… исчезает. Исчезает за горизонтом, а я не могу притащить его обратно. Не могу приманить. Привлечь. А просить не буду. Не могу… не могу… И не знаю, что делать. Ведь есть же я и Уилл… но он уходит от нас… и все потому, что не в состоянии… не в состоянии…
— Не в состоянии повзрослеть, — закончила за нее Клэр.
— Очень жестоко так говорить.
— Какая разница — жестоко или нет, если это правда. Его надо хорошенько отшлепать, побить, надавать пощечин. Господи, у всех случаются провалы. Ты только представь, мне потребовалось одиннадцать лет, чтобы получить должность. Одиннадцать лет! Одиннадцать лет, чтобы стать профессором! Да, ему тридцать, и он не взирает на всех прочих со звездных высот. Но это пойдет ему только на пользу.
— Насчет этого ты не права.
— Права, черт возьми, еще как права!
— Я лишь хотела сказать, что Грифф страдает головокружениями. — Джейн лукаво улыбнулась.
Через пару секунд до Клэр дошло, и она возопила:
— Браво, детка! Вот это отмочила! Поздравляю! — она подлила вина в бокал Джейн.
— Спасибо, что пришла, — поблагодарила та.
— Такова уж моя работа. Не помнишь, в какой это песне поется: «Друзья на то нам и даны…»
— Если ты запоешь, я опять заплачу.
— Обещаю не петь.
Клэр закурила вторую сигарету и, чтобы не вдохнуть дым, непроизвольно подняла голову. Джонатан Коуфорд был уже не один.
Джейн внимательно глядела на нее.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, — слишком поспешно отозвалась Клэр. — Ровным счетом ничего. В глаз что-то попало.
