Создатель блаженно закрыл глаза.
— Нет, нет, славная девочка, мы обретем свободу.
— Мы все умрем, — убито констатировала девушка.
— Э-э, — подняла руку Бесс.
— Говори, дитя, — позволил Цимаон Ницхи. Все посмотрели на нее.
— Мне надо сикнуть, можно выйти?
Тот указал глазами на дверь. Бесс окинула его подозрительным взглядом синих глаз и поинтересовалась:
— А можно узнать, вы и чучело из охотничьего магазина — это одна… м-морда?
Цимаон Ницхи расхохотался, а отсмеявшись, ответил:
— Боюсь разочаровать, но нет.
Когда девушка покинула зал, Создатель, очень довольный собой, заявил:
— Дадим ей немного времени.
Вильям поднялся, и, извинившись, последовал за Бесс.
Все вокруг было таким белым, что сливалось в одно сплошное пятно. Девушка неслась по мраморным коридорам, пока не наткнулась на Вильяма.
Его извиняющаяся улыбка стала последней каплей.
— Что за ахинею нес старик?
— Он не старик. Это наш Создатель, сын ангела и беса. Я рассказывал тебе.
Молодой человек попытался ее обнять, но она не позволила.
— Мы так не договаривались!
— Прости, я…
Она яростно махнула на него.
— Ничего не говори! Ты знал, знал, как я дорожу своими земным существованием!
Вильям кивнул.
— Но не я распорядился так, чтобы сюда явились старейшины.
Она вытянула перед собой руку, чтобы он не приближался.
— «Мертвым быть ничуть не страшно, умирать куда страшней». Я к этому не готова, черт возьми! О чем вы там болтали?
— Это трудно объяснить.
— И не нужно, — тряхнула головой девушка. — Я не хочу ничего знать! — Она медленно втянула в себя воздух. — Где выход отсюда?
Молодой человек указал на коридор позади себя.
— Налево и вниз. Позволь мне…
— Нет, — оборвала она. — Оставь меня.
Девушка вышла из дворца. От укуса Лайонела болела шея. В мраморном саду, освещенном сотнями разноцветных огоньков, среди белоснежных, точно живых, скульптур все еще находились гости. Они как будто так и не сходили со своих мест с тех пор, как явился старик со своей свитой.
Бесс беспрепятственно пересекла сад и поднялась по длинной-длинной лестнице, ведущей из-под земли на поверхность к замаскированному выходу.
Вскоре она распахнула дверь деревянного сарая, стоящего посреди леса, и ступила на узкую асфальтированную дорожку, укрытою листьями.
Высоко в черном звездном небе висел серебристый месяц, кричали ночные птицы. Сейчас было часов одиннадцать, не больше.
Девушка нашла в темноте оставленный возле дерева мотоцикл. Завела и покатила по лесному коридору. В ушах свистел ветер, она быстро замерзла в своем легком платье, но не остановилась, чтобы достать из багажника шлем. Напротив, прибавляла скорость, желая поскорее оказаться дома — подальше от вампиров с их нелепыми легендами.
У нее зуб на зуб не попадал, когда, наконец, впереди стал различим силуэт Нарвских триумфальных ворот.
Бесс свернула на родную улицу и уже спустя несколько минут въехала во дворик.
Поставила байк возле отцовского BMW, но не успела и шагу ступить, как услышала:
— Здравствуй.
Прямо на пути к спасительной двери парадной стоял Ювелир.
— Я замерзла и устала, — сказала девушка, не двигаясь с места.
Он приблизился и взял ее ледяные руки в свои большие теплые ладони. От его прикосновения кровь хлынула в конечности, прилила к лицу, сердце забилось учащенно — и в одно мгновение девушка согрелась. Рана на шее перестала саднить. Гнетущие мысли о смерти, не дававшие покоя, слово птицы выпорхнули из клетки. И все же одна — о данном Вильяме обещании — осталась. Бесс высвободила свои руки, пробормотав:
— Мне нужно идти.
Мужчина улыбнулся — в полумраке его улыбка напомнила волчий оскал.
— Нет, вовсе не нужно.
Он вновь сжал ее руку, крепко — до боли, и повел за собой.
Бесс двигалась за ним, послушная, как много лет назад, когда он впервые вел ее к себе домой с детской площадки. Разница была лишь в том, что тогда она с ним шла добровольно, охваченная чувством необъяснимого восторга. Теперь же — вся внутри сопротивлялось ему, но тщетно, ноги вели сами.
Она видела, как вдоль невысоких старых домов скользят две тени: одна огромная, а другая, тонкая и маленькая, чуть позади. И яркие желтые листья, тихонько шурша, точно в испуге, отодвигались от ног идущего впереди мужчины. А те, что уже умерли — скукоженные, коричневые и сухие, жалобно хрустели под безжалостными подошвами его ботинок. Месяц с неба серебрил гриву его волос, отливающих холодным стальным блеском.
Вот и знакомый двор. Скамейка с разноцветными рейками, на ней листья, опавшие с растущего рядом дерева. Темный узкий дворик, последний подъезд, пятый этаж.
У двери квартиры Бесс тихо сказала:
— Пожалуйста… я хочу домой.
Он обернулся и взглянул на нее так, что у нее ноги подкосились.
— Очень скоро пойдешь. — Мужчина ввел ее в коридор, затем в спальню. Его ладони легли ей на плечи, спуская платье до пояса.
Ей хотелось прокричать, что она не будет принадлежать ему ни сегодня, никогда больше, но она молчала. А ее тело отзывалось на его ласки, выгибалось навстречу и горело от наслаждения. Тем временем сердце в отчаянии билось в груди, как будто пыталось вырваться из тисков властных рук.
Ювелир занимался с ней любовью, пока она, обессиленная, не откинулась на подушки.
Он лег рядом и закурил, хрипловато предложив:
— Если хочешь, можешь уйти.
Бесс перевела дыхание, с трудом поднялась и стала одеваться. Его путающее спокойствие натянуло ей нервы как струны до предела. Красный огонек мелькал во тьме, дым медленно вырывался изо рта.
Девушка не знала, что сказать. О своей ненависти? Но это было бы неправдой. Она не испытывала к нему ненависти, любви тоже, что-то другое, необъяснимое и очень сильное. Поэтому Бесс промолчала и просто вышла из комнаты, затем и из квартиры.
А на лестнице, прислонившись к стене и глядя в окно, стоял Вильям.
Он слышал, как она сделала несколько шагов по направлению к нему, но голову не повернул.
— Я не могу ему противостоять, — безжизненно прошептала Бесс.
Молодой человек усмехнулся.
— Он заставил тебя силой?
— Нет, но…
— Угрожал?
