– Нет, – ответила смертельно перепуганная Ксюша. – Нет, нет, нет!
И разревелась.
– Пойдем отсюда, детка, – дядя Лева твердой рукой взял Регину под локоть. – Все в порядке, больше ты их не увидишь.
– Дядя Лева, надо с Лидкой еще по-умному поговорить, – сказала Регина. – Она же у нас до сих пор комсомолка.
– Давай лучше я с ней поговорю. Идем. Считай, обошлось.
Они вышли из комнаты – вся компания. Ксюша побрела к креслу.
– Бабуля! Ну, зачем ты все это устроила? А, бабуля?..
Но Анна Ильинична не ответила. Ксюша звала, тормошила – все напрасно. Тогда Ксюша вызвала «скорую». И, естественно, «скорая» опоздала.
А Регина поехала не домой, а к дяде Леве. Ей нужно было немного успокоиться.
– Не волнуйся, я обо всем позабочусь. Дочь моего покойного брата – моя дочь. Я послал Гришу за Артурчиком, Артурчика из школы сразу привезут сюда, – спокойно говорил дядя Лева. И не смей на него кричать. Он – мальчик, ему можно. Поняла?
– Поняла, дядя.
– Ты его слишком строго держала, вот он и оказался легкой добычей. Поняла?
– Поняла, дядя. Но он же один у меня!
– Молчи. Если бы он с одноклассницей встречался, они бы целовались по всем углам, и – ничего. А эта – взрослая, эта сразу под него легла.
– Дядя Лева, теперь такие одноклассницы… Ни одной девушки там нет! Каждая со всем классом переспала!
– Это – гимназия, там все девочки – из хороших семей. Если что – уж как-нибудь бы с приличными людьми договорились. А эта – это же шавка, дворняжка. Так что – сама виновата.
– Ну, привезут Артурчика сюда, и что же дальше?
– Дальше – я с ним поговорю, и отправим его на неделю в Таиланд.
– Куда?!
– Не одного, с ним Рафик полетит. Я знаю, что делаю. Пусть там все перепробует. Там такие девочки! После них он на эту шавку и смотреть не захочет. Эх… – дядя Лева вздохнул. – Проворонил я Артурчика. Нельзя, чтобы женщина одна сына растила, нельзя…
– Дядя Лева, ты и так нам помогал.
– Долг мой – помогать.
– Не понимаю… – пробормотала Регина.
– И не поймешь. Ты – женщина, тебя иначе растили. Нельзя мальчика растить, как девочку. Мало ли, что он у тебя – один! Дурачка вырастила – с такой уродиной лег, что прямо даже за него стыдно.
И долго еще дядя Лева вправлял Регине мозги.
Потом привезли Артурчика. Дядя Лева заперся с ним в кабинете, Регина ждала у дверей. Ей после скандала с Анной Ильиничной было крепко не по себе. Поскандалить, конечно, следовало – но как-то подозрительно старуха замолчала.
К ней подошла тетя Римма.
– На сей раз обошлось, – она вздохнула. – Так ведь уже вырос. Эта его у тебя не забрала – другая заберет. Глаз да глаз, глаз да глаз…
– Заберет?..
Конечно же, Регина знала, что рано или поздно Артурчик женится. Знала, а думать об этом не желала. Сын принадлежал ей, был ее собственностью, в которую столько вложено! И вдруг придет какая-то, молодая и наглая, уведет, а он все забудет и с восторгом за ней помчится! Дурочка Ксюшка – еще не беда, а настоящая беда – впереди…
Приехал дядя Алик.
– Я предупреждал, – сказал он.
– Но где, где они встречались, дядя? Он же все время под присмотром!
– Меньше бы ты за ним присматривала…
Артурчик и дядя Лева вышли из кабинета.
– Ну вот, Артурчик, мама ничего не говорит. Она тебе больше ни слова обо всем этом не скажет. Ни слова! – дядя Лева нехорошо посмотрел на Регину. – Куда это годится – чтобы сын мамочки так боялся? Регина, солнышко, ты меня поняла?
Регина кивнула. Поняла она одно – у нее забирают сына. Не будет больше светлокудрого ангелочка, которому она была необходима, будет парень, который спит с женщинами и слушает этих женщин больше, чем родную мать.
Мир, который она выстроила вокруг себя и Артурчика, рушился прямо на глазах.
– Сейчас пообедаем, потом Артурчик останется тут, а ты поедешь, соберешь ему сумку, позвонишь в гимназию, предупредишь, что его неделю не будет, – приказал дядя Лева. – Гриша к тебе заедет, заберет сумку. Если тебе будут звонить эти, убогие, отправляй ко мне, я с ними сам поговорю. Хотелось бы еще знать, что они такого про тебя разнюхали…
– Это блеф, дядя, обычный блеф.
Регина в тот момент не помнила о пожаре на складе и прочих мелких неприятностях.
Артурчик исподлобья посмотрел на нее.
– Прости меня, пожалуйста, сынок, – произнесла Регина; она впервые в жизни произнесла эти слова.
– Вот это правильно, – одобрил дядя Алик.
Дома Регина сделала все, как велели родственники, и села ждать Гришу. Он забрал сумку, потом позвонили из ее магазина, ей пришлось выдержать долгую беседу с бухгалтером, звонить юристу, специалисту по налогам, и кончилась суета чуть ли не в девять вечера. Артурчик в это время уже должен был улететь, позвонить ему она не могла. Оставалось тупо смотреть на телеэкран, осознавая, что других радостей жизнь не сулит: единственный сын вырвался на свободу, единственного сына отняли, единственный сын уже не прежний…
В одиннадцать позвонил Рафик.
– Тетя Регина, Артур не у вас?
– Рафик, что случилось?!
– Рейс задержали. Мы сидели, ждали, и он – тетя Регина, он как-то сбежал из аэропорта…
– К ней поехал!
Регина сразу позвонила дяде Леве и дяде Алику.
– Сиди дома, поняла? Дома сиди! Сейчас я туда пошлю Гарика и Гришу. И еще одного человека. Если он там – они его оттуда вытащат. Не вздумай ему звонить, – было ей сказано.
Полчаса тянулись как полвечности. Регина отвлеклась на таблетки, но хитрое время меняло цифры на часах очень неохотно. Наконец подал голос телефон.
– Я был прав. Не надо было тебе туда ехать, – сказал дядя Лева. – Его там нет. А старуха померла.
– Черт бы ее побрал! – вырвалось у Регины.
– Так оно, наверно, и есть. Придется улаживать. Сиди дома, никому не звони. Мать этой дурочки где работает? Старуха кричала, да я не понял.
Регина объяснила.
– Ничего хорошего. Но и ничего страшного. Яшу Бернацкого я знаю, завтра ему все объясню. Теперь будем искать Артурчика.
– Дядя Лева, я боюсь! Если он не там – то где же?
– Сам бы я хотел это знать. Ты пока не ложись…
– Дядя Лева, какое «ложись»?..
Вот теперь Регина действительно впала в безумие. Не знать, где твой ребенок, – это ужас, это как черная болотная вода, подступающая к горлу. Она ходила по квартире, садилась, смотрела на телефон то с надеждой, то со страхом, но дядя Лева не звонил, и с каждой минутой ожидание делалось все смертельнее.
